— Но на нас нападут! — воскликнул Ато, слыша гул шагов и бряцание доспехов.
В самом деле, отовсюду в пиршественные покои входили тяжеловооруженные воины, ожидавшие только знака, чтобы ринуться на пленников, собравшихся в кучу и обнаживших мечи.
— Именем сына Осириса, божественного фараона, благочестивого, великого, непобедимого! — звонким голосом сказала, выступая вперед, Нефер и высоко подняла перстень фараона. — Приказываю вам, воины, приготовить сейчас же быстроходную барку и отвести туда этих людей. Самим же остаться, не смея отлучаться, на острове и охранять его.
— Будет исполнено, повелительница! Узнаем перстень, который ты держишь, и повинуемся!
— Фараон наградит слуг своих! — закончила Нефер и пошла вперед. Ее пленники, пораженные, недоумевающие, последовали за ней.
Когда поданная барка отплыла от острова, у Ато вырвался глубокий вздох, а Меренра схватил руку Нефер и прижал ее к своим устам. Но лицо Нефер было бледно, глаза не блистали, а брови были нахмурены. Чародейка тревожно глядела вдаль, туда, куда, подгоняемая ударами весел, стрелой неслась легкая лодка — к царственному Мемфису.
Опасность пыток и смерти да и все пережитое в храме царей Нубии казалось каким-то страшным сном, в котором злой кошмар, отравляющий душу, переплетался с чарующими видениями и грезами.
За минуту быть пленниками, осужденными на бесславную гибель без борьбы, в ловушке, — и вдруг оказаться на свободе, быть спасенными именно той, кто обманул и предал… Мало того — получить в свое распоряжение великолепно оснащенное судно, мчавшееся с быстротой стрелы, и заветный перстень фараона, дающий возможность обмануть бдительность шпионов Пепи! И всем этим беглецы были обязаны лишь сопровождавшей их девушке!..
Поневоле у Меренра, когда барка их была уже далеко от Острова Теней, вырвалось восклицание:
— Но кто ты, Нефер? Только, о друг, скажи правду! Оунис поддержал требование своего питомца.
Нефер печальным голосом, звучавшим робко и искренне, ответила:
— Я не знаю, господин мой! Я смутно помню детство: мне грезится пышный дворец. Я не лгала, говоря тогда… Только это было не в далекой Нубии, а здесь, в Египте. А потом я стала рабыней Гер-Хора, жреца Исиды.
Помолчав несколько минут, она продолжала задушевным тоном:
— Не вините меня, не говорите, что я лгала: я ведь была орудием в чужих руках. Я поклялась повиноваться страшной клятвой Исиды. Ради Меренра я нарушила эту клятву, и боги жестоко покарают меня за это…
