Свистком он созвал людей на палубу.
— Быстро! Сделайте заграждение перед пушками — и вперед!
Мгновенно на носу обоих судов были навалены разнообразные ящики, мешки и бочки с кулями, образовав там прочную баррикаду, защищавшую от картечи и пуль.
Человек двадцать самых крепких гребцов снова взялись за весла, в то время как остальные залегли за баррикадой, сжимая в руках карабины, а в зубах кинжалы, блестевшие, как тигриные клыки.
— Вперед! — скомандовал Сандокан.
Крейсер закончил свой маневр и медленно поводил жерлами пушек, выпуская из труб клубы черного дыма.
— Огонь! — приказал Сандокан.
И с обеих сторон снова началась адская канонада, отвечая выстрелом на выстрел, пулей на пулю, залпом картечи на вражескую картечь. Враги, решившие погибнуть, но не отступить, почти не видели друг друга, окутанные клубами пушечного дыма, но пушки их ревели с одинаковой яростью, и выстрелы следовали один за другим.
Крейсер имел преимущество в массе и в артиллерии, но оба праос, которые бесстрашный Тигр повел на абордаж, не собирались перед ним отступать. Уже почти без мачт, оголенные, как понтоны, с бортами, пробитыми во многих местах, с водой, заливавшей их трюмы, они продолжали двигаться вперед, несмотря на бушующий встречный огонь.
Безумие овладело этими людьми, все они жаждали только одного: вскарабкаться на палубу парового чудовища, и если и умереть, то на поле врага.
Патан, верный данному слову, мертвым лежал за своей пушкой, но другой артиллерист занял его место и под пулями снаряд за снарядом посылал в высокий борт крейсера уже почти прямой наводкой. Многие уже пали или были тяжело ранены в бою, но другие отчаянно бились, презирая смерть. На палубах обоих кораблей еще оставались тигры, жаждущие крови, свирепость которых лишь нарастала в схватке.
Пули свистели над этими храбрецами, снаряды взрывались, разрывая людей на куски; огнем были охвачены палубные надстройки, но никто из них и не думал отступать. Чем меньше их оставалось, тем яростнее бился каждый, и, когда порывом ветра относило облака дыма, их черные от копоти и искаженные яростью лица за разбитыми заграждениями, их налившиеся кровью глаза, зубы, сжимавшие лезвия кинжалов, наводили страх на врага.
Ожесточенное сражение продолжалось еще минут двадцать. Расстояние между крейсером и двумя праос Сандокана все время сокращалось. И крейсер дрогнул, отошел, чтобы избежать абордажа.
Но корабли пиратов были в жалком состоянии. Праос Джиро-Батола только чудом держался на воде, и, воспользовавшись тем, что крейсер отошел и на время прекратил огонь, Сандокан принял к себе на борт людей с его судна.
