- Ты...
- Замолчи! А знаешь, почему ты сегодня умрешь? Да-да, сегодня, я не оговорился! Так вот, ты сегодня умрешь... опять же из-за жажды власти. Ты пожелал, чтоб ярлиярл, как подлый раб, лобзал твои персты. Ха-ха! Словечки-то какие! И вот ты получил лобзание - змеиное! Вон что с твоей рукой! Посмотри на нее. Как раздулась!
Но Хальдер смотрел не на руку - на ярла. Так, значит, вот оно что! Он, Айга, значит, с ними сговорился, дал отравить тебя! Вот почему посол прятал глаза, а губы у него были холодные и липкие, а ты...
Глупец! Самонадеянный! Да как ты мог ему поверить? Как?! Ведь это ж Руммалия! Хальдер, вспомни: пять лет тому назад Цемиссий возжелал убить родного брата. И убил - и ведь не где-нибудь, а в их священном месте - в храме! Брат взял свечу, эта свеча вдруг необычно ярко вспыхнула - и брат горел и корчился, кричал. А все стояли рядом и смотрели. Так то был его брат, и то был его храм! А ты кто ему, Хальдер? Ты просто воин, враг, нет, даже раб врага...
Да нет, не то! А просто срок пришел - и вот она, расплата. И вот ты от кого... А ведь ты знал! Ведь ждал! Вот каково склоняться и просить! Вот каково...
Ярл усмехнулся и сказал:
- Да, я не помню, где это случилось. Но зато я прекрасно помню, как всё это было. Да. Вот... Так вот это было, слушай! Тогда уже стемнело. Я спал и мне было тепло. Ведь я был в своем доме! Да, в тесном и задымленном, да, в нищем, да! Но то был дом, в котором я родился, и потому мне в этом доме было хорошо... Так вот, опять я говорю: я спал, и мне было тепло и уютно. И вдруг я просыпаюсь оттого, что слышу чей-то разговор. Я приподнялся, вижу... Да, вижу: за нашим домашним семейным столом сидят чужие люди. Один из них был ты, а второй... Второй, мне кажется, был Бьяр. Да, Бьяр, конечно же! Так вот, вы с Бяром сидели за нашим столом, а мой отец - родной отец, и это был совсем не ярл, а просто бедный человек, простолюдин - стоял возле двери. Он так и был одет, как все такие люди, просто. А на вас с Бьяром были блестящие кольчуги, были еще мечи у пояса. Мне стало очень любопытно, я захотел вас получше рассмотреть, и потому встал и вышел к свету. А ты, как только увидал меня, так сразу отшатнулся. Потом спросил:
- Кто это?
- Сын, господин, - ответил мой отец. - Мой сын.
Ты долго, пристально меня разглядывал, потом сказал:
- Мальчик, поди сюда, я угощу тебя.
Я подошел. Ты посадил меня к себе на колени, дал хлеба. Потом спросил, что это такое у меня возле виска. Отец сказал:
