Одна голова Проффита жевала губу, другая разинула рот, обе пытались переварить длинные слова и замысловатые идеи.
— Убей людей, потом убей дворфов, — проще объяснила Каэрлик. — Тогда земля станет твоей. Никто не восстановит Несм, если все из Несма погибнут.
— Проффиту нравится, — сказала первая голова.
— Убить людей, — плотоядно ухмыляясь, заявила вторая. — Убить дворфов.
— Убить всех! — хихикнула первая
— И съесть! — взвизгнула вторая.
— Съесть всех, — ухмыльнулась Каэрлик, подтолкнула Тос'уна, и тот добавил:
— Вкусно!
Тос’ун украдкой пожал плечами, показывая Каэрлик, что он действительно не представляет, что еще можно вставить в этот нелепый разговор. Впрочем, это и не имело значения, поскольку оба дроу уже поняли, что их маленькая хитрость сработала.
— Помнится, когда-то и Обальдом вертеть было так же просто, — с грустью сказала Каэрлик, когда они с Тос'уном покинули стойбище Проффита.
Тос'ун не мог не согласиться с ней. И, правда, ведь совсем недавно мир был гораздо проще.
— Вся злоба дня, — сказала Цинка Шринрил, пробегая пальцами по широким плечам Обальда. — Выпустим ее. — И она укусила орка за шею и обвила его своими жилистыми конечностями.
Чувствуя, как ее когти впиваются в спину, Обальд снова вспомнил неукротимого пегаса. Забавные картинки поплыли в его голове, но он отбросил их и легко отстранил пылкую шаманку, шагнув с ложа в центр своей палатки.
— Это не просто животное, — заметил он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Цинке,
Жрица уставилась на него с замешательством, забавно контрастирующим с ее трепещущими обнаженными формами.
— Крылатая лошадь, —пояснил Обальд. Цинка откинулась на груду шкур. — Больше, чем лошадь… больше, чем крылья… — Он снова отвернулся, качая головой, и стал мерить шагами помещение. — Да… это была моя ошибка.
— Ошибка? Ты Груумш. Ты велик.
Ухмылка Обальда стала откровенно насмешливой:
— Я недооценил тварь. Кажется, пегас — это нечто большее, чем просто лошадь с крыльями.
У Цинки отвисла челюсть. Обальд издевается над ней?
— Лошади бывают очень умными, но это создание умнее любой лошади, — сказал Обальд. — Пегас обладает мудростью. Да! И если бы я это знал…
— Иди ко мне, — перебила его Цинка, простерла руки и приняла позу столь замысловатую, что Обальд чуть не расхохотался.
Они снова сплелись в объятиях, но король остался безучастен — мысли его были заняты другим. Он понял причину поведения пегаса, понял, что это создание умеет хранить верность и ему не чуждо понятие чести. Никто не смог бы поработить крылатого коня. Добиться его верности можно только одним — дружбой.
