Часа через полтора по протоптанной Зверем и охотниками тропе выбежал черный пес и, весело гавкнув, подскочил к деду. Следом появились оба бравых брата в сопровождении остальных собак.
— Почему двое?! — вместо приветствия заорал дед. — Я же сказал: только Стас и собаки! Венька, почему Палыча одного оставил? Если что, ему в одиночку ни в жизнь не справиться. Чем вы там думали?
— Вы что, дядя Аким! — И без того румяное лицо Веньки налилось пунцовым цветом. — Нам Палыч конкретно сказал: берите собак — и вперед, по следу, чтобы вам подсобить, а сам он в машине, под броней посидит.
Аким обреченно махнул рукой:
— Ну, Палыч, — и выдал матерную фразу в несколько этажей.
Таким деда внук видел в первый раз. Слышал от него такое тоже впервые. Резкий, немного грубоватый, но чтобы так... За своей речью он всегда следил строго и даже считался среди сельчан эталоном вежливости. Заметив удивленно-восторженное лицо внука, Аким с заметным усилием заставил себя успокоиться и продолжил деловым тоном:
— Сейчас пустим собак на тот выворотень, а потом сами туда. Идем россыпью, и не дай бог, кто-то вылезет вперед. Героев нам не надо. — При этом он выразительно посмотрел на Никиту.
Братья уже оценили несколько помятый вид младшего Басанова и заулыбались. Дед пресек попытку веселья одним движением бровей.
— Напоминаю для бестолковых и особо одаренных, — продолжил он, — стрелять по моей команде. Ты, Михаил, подожди. Твой карабин будет в запасе, на подстраховке. Ну, все. Если готовы, пускайте собак.
Если братья и хотели что-то скомандовать псам, то это хотение запоздало. Как три черные молнии волкодавы, учуяв врага, самостоятельно бросились к выворотню и без всякой задержки перепрыгнули его, не издав при этом ни звука. Зато из-за дерева раздался дикий вопль, и еще одна разноцветная тварь вылетела на истоптанный предшественником снег. Две собаки, вцепившись в мощные ляжки Зверя, тщетно старались его остановить, тормозя лапами по рыхлому снегу. Третья с приглушенным визгом корчилась в мощных руках полкана. Через мгновение она уже летела в сторону, а Зверь, угрожающе кашляя, двинулся в сторону людей. — Стреляй! — завопил дед, но его команда тоже запоздала.
Почти одновременно двенадцать разноцветных болтов утыкали черную грудь монстра. Зверь рухнул как подрубленный, подмяв под себя еще одну собаку, но другая прыгнула на него сверху и вцепилась в горло. Сбоку подскочил святой отец и хладнокровно всадил всю обойму в ухо твари. Коричневая башка разлетелась буквально на части, ярко-оранжевая кровь фонтаном хлынула во все стороны, создавая сюрреалистический сюжет. Звериное тело несколько раз дернулось и застыло. Оглушенная собака, которую близкие выстрелы смели в сторону, с яростью бросилась на поверженное тело и, урча, стала вгрызаться в измочаленное мягкое горло.
