— Ты свои паскудные глазенки-то перед государем опусти, а то на следующем допросе слепцом станешь.
Илья Басанов с трудом поднял опухшее от побоев лицо. Напротив в роскошном резном кресле развалился царь Иоанн. Рядом с ним в вальяжной позе сидел его прихвостень Малюта Скуратов, с другой стороны подобострастно изогнулся, пряча лицо под капюшоном, греческий чернокнижник Феофан.
Иоанн пристально всмотрелся в заплывшее, с кровоподтеками лицо боярина. Грек тихо, но настойчиво зашептал в царское ухо. Тот недовольно мотнул головой, и тут же в глазах правителя загорелся безумный огонь.
— Изыди! — громко рявкнул Грозный.
Шептун испуганно отшатнулся и истово закрестился. Малюта, не переносящий чернокнижника на дух, злорадно оскалился.
Наступила тишина, изредка прерываемая скрипом рассохшихся полов. Царь не спеша встал и шаркающей походкой подошел вплотную. Глаза на его изможденном лице пылали безумием. Холопы в страхе затаили дыхание. В такие минуты правитель мог совершить все что угодно. В мертвой тишине Иоанн поднял руку и ткнул узловатым пальцем в Илью:
— Развязать!
Опричник ударом ножа рассек тугие путы. Грек за царской спиной недовольно забормотал, но венценосный правитель зло цыкнул в его сторону, и чернокнижник замолк.
— Государь, не делай этого, — подал голос Скуратов, — это ж колдун. Наведет порчу, и не узнаешь. Дозволь, я его на кол посажу и всю семейку рядом. Хоть развлечемся, и наследников на хозяйство не останется, казне прибыток будет.
— Нет, он нам нужен. — Приступ бешенства прошел у царя так же быстро, как и начался. — Именно этот колдун нам и нужен. И не тебе, мой верный пес, решать его судьбу. Привести его в божеский вид и через неделю представить мне в палаты. И не дай бог, он не доживет до того дня...
— Грех твой велик. И перед Богом и перед людьми. — Иоанн цедил слова перед коленопреклоненным Ильей, смотря куда-то вдаль, мимо опального подданного. — Я во власти лишить тебя всего: чести, головы, порушить твою вотчину, но могу и помочь тебе встать на путь истинный. Власть мне такая от Бога дана и предками моими подтверждена. А что холопы мои тебя малость того, учили уму-разуму, так это от усердия глупого. Каждый борется с дьяволом как умеет. И ты будешь с ним бороться, но вместе со мною.
Обычных для последнего времени советчиков близ государя не наблюдалось, и Басанов облегченно вздохнул. Взаимная ненависть между ним и выскочкой Скуратовым давно перешла все границы, но если раньше Малюту сдерживал страх перед влиятельным боярином-колдуном, то с появлением грека опричник словно сорвался с цепи. Кончилось все заточением Басанова по мелкому навету. Настырные фанатики пытались выбить у Ильи признание во всех приписываемых ему чародействах. Правда, к настоящим пыткам, после которых от тела человека не оСтастся ничего пригодного для дальнейшего существования, его не подвергали. Ждали царева одобрения, но Иоанн молчал, преследуя свои, холопам непонятные, цели. И когда почти сломленный боярин готов был покончить с собой, взяв на душу вечный грех, его вытащили пред царские очи.
