Впрочем, море не ждет милостей от природы – мало ли когда она решит напустить на него благословенную бурю! – а само принимает меры к охлаждению верхнего слоя: в год испаряется примерно один метр Мирового океана, и при этом в атмосферу уходит огромное количество тепла. Кроме того, происходит перемешивание верхних и нижних слоев – как в ванне, когда вы открываете оба крана и энергично разгоняете воду ногой. С той лишь разницей, что в океане роль ноги выполняют течения, приливы и уже полюбившиеся нам шторма.
И потому вода в океане обычно не нагревается выше тридцати градусов – в такой воде, например, я купался в незабываемый день встречи с акулой. Единственное исключение – Персидский залив да еще Красное море, где температура воды достигает тридцати пяти градусов.
Около десяти лет назад мне довелось там побывать, и с той поры по Красному морю я не скучаю. Более кошмарной жарищи да и такой чудовищной влажности воздуха я в жизни не переносил. Даже ко всему привычные акулы в Красном море томные, как одалиски после турецкой бани, а о людях и говорить нечего: проторчишь полчаса на палубе – и тебя можно выкручивать, как вынутое из горячей воды белье.
– Кстати, о течениях, – Вилли торжественно поднял кверху палец. – Как раз сейчас мы находимся над совершенно уникальным, парадоксальным течением Кромвелла. Экваториальные, или пассатные, течения, как ты, безусловно, знаешь, идут… в каком направлении?
– В установленном, – ответил я. – Куда приказано, туда и идут.
– Правильно, с востока на запад. Значит, течение Кромвелла идет…
– … с запада на восток, – подсказал я. – Сызмальства знал.
– Значит, ты был вундеркиндом, – с уважением произнес Вил ли. – Дело в том, что Кромвелл открыл свое течение уже тогда, когда ты потерял значительную часть своей шевелюры – лет двадцать назад.
Проходит оно на глубине ста метров, и одна из наших задач – прощупать его как можно лучше.
Затем Вилли рассказал о другом подводном феномене, который тоже входит в сферу его интересов, Между теплым верхним слоем воды и слабо перемешанным нижним на определенных глубинах можно провести четкую границу, которая называется «слой скачка». Разница плотностей на верхней и нижней границах этого слоя столь значительна, что на нем может недвижно лежать подводная лодка. Во время войны нередко бывало, что засеченные эсминцами подлодки выключали двигатели и молча отлеживались в «слое скачка». Изучение этого слоя очень интересует рыбаков: он насыщен кислородом и планктоном, и потому косяки рыб любят заходить туда на обед.
