Сердито бился дождь в окно
И ветер дул печально воя.
В то время из гостей домой
Пришел Евгений молодой…
…
Как дождь в лицо ему хлестал,
Как ветер, буйно завывая,
С него и шляпу вдруг сорвал.
…
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло.
Так образно читателю передается ощущение, что все действия Евгения и в первой, и во второй части поэмы сопровождаются или даже контролируются ветром, олицетворяющим некое неприятное божество, общение с которым связано с отрицательными эмоциями. Из того же источника узнаем, что по совместительству бог Амон являлся еще и покровителем лодочников Нила. Этого лодочника-перевозчика мы встретим во второй части поэмы и тогда поговорим о нем подробно.
Пока же, указав на неспособность еврейского гения идентифицировать своих пастухов — знахарство культа Амона, отметим лишь его смутное желание хоть как-то снизить интенсивность контроля со стороны “покровителя лодочников Нила”:
… и он желал
Чтоб ветер выл не так уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито…
Далее одной фразой:
Сонны очи
Он наконец закрыл.
Пушкин разделяет (по умолчанию) нереальный (по научному — экзистенциальный) мир еврейства и реальный мир всех остальных людей. Другими словами, для Евгения все дальнейшие события происходят при отключенном сознании, т.е. во сне. А что в реальности?
Глава 4. “Злые” волны и “остров малый”
И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настает…
Ужасный день!
Для обыденного восприятия (первый смысловой ряд) ужас — в надвигающемся на город наводнении, причиной которого является изменение направления течения реки Невы под влиянием сильного западного ветра.
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
Многоточия в конце двух фраз указуют на присутствие в тексте наряду с информацией по оглашению дополнительной информации по умолчанию, т.е. информации второго смыслового ряда, причем раскрывается содержательно эта информация через несогласованное по падежам местоимение “их”. Поскольку на уровне второго смыслового ряда река — образ толпы, то ужас надвигающегося дня — ужас перед надвигающимся бунтом толпы, бессмысленным и беспощадным. “Народ всегда и для всех ужасен, когда вопль его совокупится воедино…” — писал современник Пушкина М.М. Сперанский (1772 — 1839 гг.) в своих “Проектах и Законах”. Но чьей “буйной дури” не смогла преодолеть толпа? Кто эти “их”, на которых поэт пытается сосредоточить внимание читателя? Ответ лежит на поверхности, хотя и не высказан прямо: в направлении ветра, вызывающего наводнение Невы, — ветра Западного.
