«Нет никакого сомнения в том, что зависть есть дурное греховное чувство. Об этом говорят Отцы Церкви, об этом твердит весь наш житейский опыт. Завидовать глупо, нелепо, непрагматично, наконец. Завидующий подобен псу, который сжирает свои внутренности. И блажен тот, кто этого чувства не знает.
(…)
Есть зависть и зависть. Есть сестра соревнования. А есть — сестра… справедливости. Последняя как будто бы тоже неплохого происхождения. Да только вот она-то и разъедает нашу душу, на неё мы ловимся и легко становимся её жертвой.
(…)
Идея справедливости — вот что было написано на всех знамёнах, с которыми шли штурмовать дворцы, барские усадьбы или само Небо. В этом слове была музыка революции, она вскормила хоть Володю Ульянова из города Симбирска, хоть Эрнесто Гевару по прозвищу Че из аргентинского Росарио, но кончалось всё всегда одними гримасами, концлагерями или подсыпанным в чашку ядом. И иначе кончиться не могло.
Зависть — это бунт, обида на Создателя, который дал другому больше, чем мне. Дал недостойному в то время, как я достоин. Зависть есть требование справедливости».
Дальше цитирование продолжать не будем, поскольку подлог, объективно совершённый (т.е. вне зависимости от намерений и личных убеждений) в последней приведённой нами фразе: «Зависть есть требование справедливости», — обрекает автора и согласных с ним читателей на ложные выводы:
«Не надо только видеть в происходящем торжество справедливости. Это опасный праздник. Справедливость — штука жестокая и кровавая, и не её нам искать. Кто-то очень мудро заметил, если б Господь был справедлив, а не милостив, то рода людского по грехам его давно бы уже на свете не было».
Требование справедливости совсем не обязательно произтекает из зависти и не всегда выражает зависть. Но исторически реально зависть, будучи низменным вожделением, не желает представать перед людьми тем, что она есть на самом деле. И потому зависть может прикрываться требованием справедливости и примазываться к такого рода требованиям. Соответственно неуместно и несправедливо отождествление одного с другим, произведённое Алексеем Варламовым: «зависть» = «требование справедливости».
Но чтобы снять завесу мимикрии зависти под требование справедливости в исторически реальной культуре, необходимо прямо сказать и показать, что при воплощении в жизни на Земле справедливости нет и потребности в Милости, как не может быть и потребности в жертвах и самопожертвованиях
