Когда мы подбежали к дому де ла Коста, я увидел его в сорочке и чулках, окруженного тремя испанцами, четвертый в это время скрылся внутри дома. Широкое красное пятно расползалось по сорочке де ла Коста, но глаза его сверкали, и он с таким искусством и ловкостью действовал шпагой, что более молодые люди могли бы ему позавидовать. Он казался совсем другим человеком, чем мы его знали, с его пустыми речами и пылкими планами. Но, по-видимому, он уже стал слабеть, огромный испанец выбил у него шпагу и варварски ударил его по голове. Старик упал на колени, и свет угас в его глазах. После второго удара он распростерся на земле, представляя собою жалкую окровавленную фигуру с лицом в грязи; все его честолюбивые планы потонули в море крови.
— Найдите девушку, — закричал Мартин. — Я позабочусь об этих молодцах.
В это время из дома раздался пронзительный крик. Пока я бежал до дверей, я слышал позади себя звук стали и резкий голос Мартина, насмехавшегося над испанцами.
В комнате Мария боролась с четвертым испанцем; ее нежное тело было прижато к его груди, покрытой сталью; он громко хохотал над ее усилиями вырваться от него; она была полуодета, ее маленькие, белые ножки были босы, и она бешено колотила ими по его сильным ногам; лицо ее исказилось от страха, расширенные глаза безумно глядели на бородатое лицо солдата. Увидев ее, которую в глубине души я считал своей, в руках мрачного убийцы, я пришел в бешенство. Страстное желание убить его охватило меня жгучим пламенем, кровь ударила мне в голову. В этот момент мне не страшны были все испанцы мира.
Он, должно быть, прочел свой приговор в моих глазах, потому что отпустил девушку и схватился за шпагу. Но я не дал ему возможности действовать ею, черт возьми! — Негодяй не заслужил этого! После трех ударов я загнал его в угол комнаты, где в беспорядке стояли стулья и разные другие вещи. Испанец с отчаянием боролся за свою жизнь. Он был очень бледен, и смертельный страх глядел из его черных, блестящих глаз. Седьмым ударом я уложил его на пол мертвым с распоротым горлом.
Мария лежала на том же месте, где упала; с ужасом устремила она свои испуганные глаза на человека, который в страшных судорогах расставался с жизнью. Я осторожно поднял ее; она продолжала смотреть на мертвого уже испанца, и с большим усилием ей удалось оторвать от него свой взгляд.
— Блэз! Блэз! — всхлипывала она жалобно. — Я думала, что вы забыли меня!
— О, милая, никогда не думайте так! — закричал я. — Я никогда не забуду вас. Мы будем жить и умрем вместе, моя родная! Мария, мы должны бежать, чтобы спасти свою жизнь.
