— Наши враги должны появиться со стороны реки, — заметил де Лодоньер, — с других сторон мы защищены непроходимыми болотами.
— Я в этом не уверен, — возразил Мартин. — Смелые люди могут напасть на нас с юга.
Но де Лодоньер с этим не согласился, считая это невозможным.
Четыре дня и четыре ночи лил беспрерывный дождь. Реки раздулись и вышли из своих низких берегов, затопив болота со всех сторон форта. Мы ничего не знали ни о Жане Рибо, ни об испанцах и жили в постоянном страхе — вернется ли благополучно наш флот и не появятся ли вдруг испанцы. Ужас повис над колонией. Один старик ходил и беспрерывно плакал, моля Бога спасти его от кровожадных испанских убийц, и показывал при этом искалеченные конечности и раздробленные пальцы; от страха у него помутился рассудок. Другие с какой-то покорностью ожидали грядущих событий, а некоторые предсказывали поражение, рабство и смерть для всех нас. Де Лодоньеру с большим трудом удавалось удержать их от бегства в туманную сырую глубь лесов на верную гибель. Два небольших судна, которые Рибо считал негодными для моря, все еще стояли на реке, и на них-то де Лодоньер и рассчитывал убежать в случае надобности.
Один только Мартин хладнокровно исполнял возложенные на него обязанности, а я — черт возьми! — из-за гордости вынужден был следовать его примеру. На нашу долю выпало стоять на часах первую половину ночи — от захода солнца до полуночи. Из-за бесконечного дождя ничего не было видно; непрекращавшийся вой ветра в лесу заглушал все звуки. Я населял темноту ночи тысячью неприятелей, тысячью ужасов, вскакивая при малейшем звуке; однажды ночью я чуть не заколол де Лодоньера, когда он внезапно появился во время обхода. В тайниках души я чувствовал облегчение, когда наступала полночь и меня сменяли.
На четвертый день многим из колонистов стало казаться, что их страхи были напрасны и что, быть может, нам удастся избегнуть нападения испанцев. Мишель Берр, без всякого сомнения, исчез. Я думал, что он присоединился к нашему флоту, и высказал это Мартину, однако, он мне на это ничего не ответил.
Этой ночью дождь лишь накрапывал, ветер стих: безмолвный мрак, казалось, был полон угрозами, неведомыми опасностями, смертью. Но ничего дурного не случилось. Тем не менее, я был доволен, когда в полночь мое дежурство кончилось. Я присоединился к Мартину, и мы молча под моросившим дождиком с большим трудом добрались к нашему жилищу. Мартин сбросил свои мокрые тяжелые кожаные одежды и заменил их сухими.
