— Ты считаешь великанов неуклюжими и глупыми лишь потому, что не знаешь их, — спокойно ответил ему Гар. — А что касается карликов, то они должны быть умными, иначе не выжили бы.
— Докажи!
— Есть только один способ убедиться в этом, — заявил Гар, — посетить великанов.
Впервые за все время разговора в глазах разбойников появился страх.
— Ты что же, совсем дураками нас считаешь? — проговорил один из бандитов.
— Глупы-то они глупы, но ведь эти великаны... они же чудовища! Да они просто сожрут нас!
Алеа едва не ляпнула, что великаны не едят всякую вонючую падаль, но вовремя спохватилась.
— Великаны питаются говядиной, Карги, а не человечиной, — сказал Гар. — Иначе Алеа и я были бы уже кусками мяса на ломтях хлеба. Ты просто наслушался детских сказок.
— Мы знаем об их доброте и приветливости только с твоих слов, — угрюмо проговорил Зиму.
— Давайте сделаем так, — предложил Гар, — мы вернемся к ним, а вы посмотрите издали, как они встретят нас.
— Ага! Вот оно! — вскричал Карги. — Ты заманиваешь нас в ловушку! И все эти россказни насчет Таммуза — всего лишь уловка, чтобы усыпить нашу бдительность!
— Я ведь сказал — вы будете смотреть издали, с безопасного расстояния, — напомнил ему Гар. — Займете наблюдательный пункт на гребне горы, в четверти мили от их деревни.
— Ну да, а твои громадные дружки подкрадутся к нам сзади и принесут нас себе к обеду! — Карги обернулся к остальным:
— Мы позволим им обойтись так с нами?
— Нет! Никогда! — проорали две дюжины глоток, и бандиты угрожающе направились к Гару, потрясая палками и боевыми топорами.
Сердце у Алеа упало, но она шагнула назад, за Гара и, встав спиной к его спине, взяла посох на изготовку.
Шансы на победу в бою были приблизительно двадцать к одному в пользу противника, но Алеа преисполнилась решимости скорее погибнуть в схватке, чем отступить.
Она даже и не думала о том, чтобы сдаться и оставить Гара на растерзание врагу. Такое предательство, несомненно, вернуло бы ее в то состояние, в котором она находилась, пребывая в Мидгарде, если не в худшее.
Один из бандитов бежал прямо на нее, лицо его скривилось в уродливой гримасе ненависти. Он уже высоко поднял свою дубинку, чтобы нанести сокрушительный удар...
И вдруг дубинка эта рассыпалась в пыль.
Алеа не поверила своим глазам. Бандит резко остановился, будто наткнувшись на невидимую преграду, и ошарашенно уставился на свои руки, только что сжимавшие оружие. Еще двое нападающих оттеснили его в сторону и замахнулись посохами, которые тоже мгновенно раскрошились в порошок.
