Пока успехи их ограничивались тем, что Финистер, атаманше футуриан-анархистов, удалось привить старшему сыну, Магнусу, патологическое отвращение к половой жизни в любых ее проявлениях, но особенно к женщинам как объектам вожделения.
В результате Магнус покинул дом и отправился бродить по галактике, борясь со злом и свергая деспотии.
Теперь Финистер нацелилась на Корделию. Как навсегда отвратить Корделию не только от замужества, но и всякого обольщения, она не знала и рассчитывала на случай. Она считала, что самое интересное в ее работе — следить и поспевать за событиями.
Итак, этим прекрасным утром Ален скакал в блаженном неведении о нацеленных на него и его возлюбленную планах футурианской ведьмы. И лишние знания не мешали ему наслаждаться каждым мгновением чудесного дня.
— Как вы собираетесь приветствовать госпожу, ваше высочество? — осведомился юный сэр Девон.
— Уважительно и радушно, Хэл! — Какое наслаждение говорить свободно, без оглядки на все эти смехотворные, пустые церемонии, принятые у старших! На каждом шагу слышишь: «не угодно ли вам», «не соблаговолите ли вы», там где достаточно простого слова! — Так же, как и любую другую прекрасную даму!
Сэр Девон, похоже, не был удовлетворен ответом:
— Не следует ли вашему высочеству проявить чуточку больше теплоты?
— Как? Чтобы она забыла, кто ее будущий повелитель?
Глупости, Хэл! Это ниже моего достоинства!
Хэл собирался было возразить, но прикусил язык. Это не ускользнуло от внимания Алена.
— Давай-давай! Ты должен говорить все, что думаешь, Хэл.
Ведь если промолчат мои друзья, то кто же скажет? Что ты хотел мне поведать?
— Только то, что нынче самый подходящий день для столь радостного события, ваше высочество, — медленно проговорил сэр Девон.
— В самую точку. — Ален, широко улыбаясь, огляделся по сторонам.
Да, это был превосходный день, чтобы обручиться и впервые поцеловать счастливую избранницу. Эта мысль пьянила — так или иначе, он всегда хотел взять в жены Корделию, и сердце пело от того, что решение принято, хотя нервная дрожь в желудке тоже нарастала. Впрочем, о подобных пустяках можно забыть, как и о том, что Корделия — не принцесса.
А еще он забыл послать вперед пажа с известием о своем приближении.
Грегори поднял голову: сумеречный свет уже пробивал сень листвы над головой. Вздохнув с облегчением, Грегори сложил свои заметки; ночное бдение завершилось успешно, и он узнал кое-что о привычках большой рогатой совы. Он встал, поморщился от боли в затекших ногах и решил, что слишком мало времени уделяет йоге.
