— Доходили до меня такие слухи. Но воистину ли может существовать большая суша так далеко за морем?
— Она существует, — заверил короля отец Мэта, — и мы с женой — тамошние уроженцы.
— Ну а какова бы была ваша провинция, миледи, если бы вы не обручились с доктором? — ласково-преласково спросила королева Петронилла у матери Мэта.
«О господи, когда же ты уймешься?» — в отчаянии подумал Мэт.
Но Петронилла не собиралась менять тему беседы — ее целью явно было единственное: заставить родителей Мэта признаться в том, что они — не аристократы.
— Гавана, — без запинки отвечала Химена, — если бы Кастро не отнял ее у нас. — В голосе ее прозвучала нескрываемая давняя обида.
— Барон-грабитель, вот как? — Петронилла позволила себе сочувственную улыбку. — Как вам повезло, миледи, что вы повстречали благородного доктора!
— Так, стало быть, в Меровенс вы прибыли в поисках приюта? — поинтересовался король Драстэн.
Мэта так и подмывало ляпнуть, что в приют следовало бы отправить его самого и его женушку.
— О нет, — покачал головой Рамон. — Мы здесь из-за нашего сына.
— Вот как? — не скрывая изумления, воскликнул Драстэн. — Я слыхал, что вы немало споспешествовали изгнанию мавров из Ибирии, но полагал, что затем вы вернулись к себе на родину.
— О нет, милорд, мы не ведали о том, что мавры досаждают Ибирии, до тех пор, пока не прибыли сюда, — совершенно честно признался Рамон. — Да и тогда я отправился с войском только для того, чтобы быть рядом с сыном.
— Просто изумительно слышать такое. Вот, оказывается, насколько любящими могут быть родители, — вступил в разговор Гагерис и бросил ядовитый взгляд на отца.
Он был тощий, а лицо его чем-то напоминало мордочку хорька. Нос он унаследовал отцовский, а вот подбородок не удался, получился маленьким, а губы у принца были настолько тонкими, что их почти не было видно. Он то и дело стрелял крошечными злыми глазками.
Король ответил ему взглядом, полным гнева.
— И я изумлен безмерно, ибо мне приходится уговаривать моих дражайших сыновей, чтобы они сопровождали меня в боевых походах!
Тут на супругов обрушилась Петронилла:
— А ты бы не уговаривал их, Драстэн, не заставлял бы. Вот Брион — у него есть склонность к военному делу, а Гагерису и Джону оно претит.
— Ну, уж Джону-то никак не претит! — воскликнул Драстэн и устремил любовный взгляд на младшего сына, сидевшего по правую руку от Мэта в дальнем конце стола. — Он наслаждается ношением доспехов и любит сжимать в руке копье, ведь так, мой мальчик?
