— Какой толк от этих приготовлений, если жених не вернется в назначенный срок! Я что, одна поведу за собой свадебный кортеж? — оборвала ее Корделия. Наклонившись к подруге, она доверительно сообщила:
— И потом, говоря начистоту, не лежит у меня душа заниматься всем этим: платьем, банкетом и списками гостей!
— Но как же твоя мать…
— Она уже свою свадьбу отгуляла, и не сомневаюсь, что мое решение она одобрит. — Корделия уставилась на миг куда-то в сторону, как будто прислушиваясь к посторонним звукам за стеной.
Ртуть поняла, что обе телепатки, мать и дочь, обсуждают сейчас как раз этот вопрос и поежилась.
Наконец Корделия отрывисто кивнула, всовывая в дорожную сумку последнюю скатанную тряпку.
— Мама — за. Она одобряет мое решение и берет на себя заботы о свадьбе.
С этими словами она подняла брови на Ртуть:
— Ну, а ты едешь со мной?
Ртуть не могла сдержать улыбки:
— Ну, конечно. Разве я могу бросить свою будущую родственницу?
Так наследники Гэллоуглассов пустились в поход:
Грегори с Алуэттой впереди, не зная, что на расстоянии одного дня пути за ними следуют Ален и Джеффри, а еще на полдня отставая спешат Корделия и Ртуть.
Но никто из них даже не догадывался, что следом за всей этой процессией едет Диармид с полудюжиной слуг-оруженосцев верных ему настолько, что никто и словом не обмолвился о том, куда они следуют за рыцарем и господином, сказав только, что их вызывает герцог Логайрский.
И конечно, Диармид был уверен, что рассчитал все идеально — когда на следующий день он не появился за столом, слуга, отправленный королем, нашел записку Алена. Он четко рассчитал реакцию родителей. На расстоянии дня пути за ним будет следовать отец с рыцарским отрядом.
Утром на следующий день Алуэтта и Грегори взбирались по высоким обрывистым холмам в совершенно незнакомой местности. По пути им начали попадаться все более приземистые деревья, полоса придорожной травы становилась все уже, а на ссохшейся глине произрастал лишь колючий кустарник да какие-то пожухлые стебли. Дорога стала крутой, так что им пришлось спешиться и вести коней в поводу. В итоге, когда они достигли хребта, то оказались в тактически невыгодном положении перед огром-людоедом, вылезшим из-за камня, лежавшего на их пути. Видимо, огр устроил засаду.
Его кривые ноги больше походили на корни столетнего дуба; плечи-бочонки, голова на короткой шее и косматая грива пыльных слипшихся волос довершали отвратительный облик. Двухдюймовые клыки торчали из пасти, как будто вырубленной топором — и крошечные глазки сверкали из двух других грубо прсверленных отверстий. Руки, толстые, как дубовые колоды, были столь длинны, что заскорузлые пальцы огра карались колен. Из одежды на нем были только рваная туника и изъеденные молью чулки.
