, взлетело на воздух и придавило трех человек из пожарного дивизиона.
В дыму разрывов матросы метались по палубе, наскоро исправляя повреждения. Стрельба не прекращалась ни на минуту. То и дело вспыхивали выстрелы, гремели о палубу стреляные гильзы орудийных патронов. Лязгали открываемые и закрываемые орудийные замки, нории[30] с шумом подавали на палубу новые патроны.
Наконец «Новику» удалось повернуть к берегу и разойтись на контргалсах с японским крейсером, который имел тоже весьма плачевный вид. Передняя мачта была снесена до половины, все три трубы исковерканы, заметен был сильный крен и рысканье на курсе, что говорило о потере способности управления крейсера.
«Новик» продолжал стрелять даже тогда, когда японцы прекратили огонь. Офицеры силой оттаскивали комендоров от пушек.
– Вашбродь, дозвольте еще один разок по японцу садануть, – упрашивали комендоры. – В самого ихнего командира попадем.
– Вали, только это будет последний выстрел, – уступил Штер. И выстрелы загремели один за другим.
Японский корабль был хорошо виден на светлом вечернем небе. Четко вырисовывались две его мачты с тремя дымящими трубами между ними. Вдруг против средней трубы взвилось зеленоватое пламя и поднялось негустое облако дыма. В следующий момент, когда дым разошелся, средней трубы не оказалось на месте, а вместо нее чуть возвышались бесформенные обломки.
– Ура! – пронеслось по крейсеру, и смолкнувшая было артиллерийская стрельба разгорелась вновь.
Японцы поспешили повернуться кормой к «Новику» и стали медленно удаляться.
– Полный вперед! – скомандовал при виде этого Шульц, но машины как раз в этот момент отказали, пар сел в котлах, холодильники начали перегреваться.
Шульц с сожалением взглянул на уходящий японский крейсер и повернул к Корсаковскому посту. Порембский быстро осмотрел повреждения: три подводных пробоины в корме, затоплены рулевое и сухарное отделения и кормовой патронный погреб. Вследствие этого корма села на три с лишним фута. Через пробоину у ватерлинии вода проникла в каюту старшего офицера и затем по коридору стала заливать кают-компанию и другие офицерские каюты. Половина котлов бездействовала.
Выслушав доклад Порембского, Шульц отчеканил:
– Ввиду тяжелых повреждений, полученных нами, я решил взорвать крейсер.
– Что?! – изумился лейтенант. – Впереди у нас целая ночь. За это время мы справимся с главнейшими повреждениями.
– Свозить команду на берег и приготовить всех к взрыву! – скомандовал Шульц.
