— Клянусь небом, пахнет недурно, — сказал он.
Все мужчины в мире проснувшись ведут себя одинаково. И дружки Мака, продрав глаза, почти точно повторили описанный выше порядок действий. Скоро все расселись у костра и каждый произнес в адрес Элена похвальное слово. Элен попробовал петуха перочинным ножом.
— Эту курятину нежной не назовешь, — сказал он. — Две недели надо варить, тогда она будет таять во рту. Как по-твоему. Мак, сколько было лет этому петуху?
— Петуху? Мне сейчас сорок восемь. Но, надеюсь, я еще не такой жесткий.
— Интересно, до скольких лет живут петухи? — сказал Эдди, — если умирают своей смертью?
— Этого, я думаю, никто не знает, — ответил Джонс.
Лучшего времяпрепровождения не придумать. Кувшин ходил по кругу, и в теле разливалось приятное тепло.
— Ты, Эдди, только не обижайся, — вдруг сказал Джонс. — А что если тебе под стойку поставить три кувшина и сливать в один виски, в другой вино, а в третий пиво…
Потрясенные приятели потеряли дар речи.
— Я не хотел сказать ничего плохого, — поспешил поправиться Джонс, — вообще-то мне и так очень нравится…
Он почувствовал, что ляпнул глупость, и смешавшись сыпал словами без остановки.
— Мне почему нравится? Пьешь и понятия не имеешь, это такое выкинешь. Вот, например, виски, — частил он, — выпьешь и более-менее знаешь, что произойдет. У кого кулаки чешутся — подерется. У кого глаза на мокром месте — заплачет. А тут… — сказал он, и в голосе у него зазвучали похвальные нотки, — неизвестно: то ли на сосну полезешь, то ли захочется плыть в Санта-Крус. Так оно гораздо интереснее получается…
— Кстати о плавании, — прервал его Мак, стараясь замять неловкость. — Интересно, что стало с Мак-Кинли Мораном, ныряльщиком. Помните такого парня?
— Как же, помню, — отозвался Хьюги, — мы с ним одно время вместе болтались. Работы у него было мало, и он начал пить. А ныряльщикам пить нельзя, опасно. Он стал бояться воды, взял и продал шлем, костюм и насос. Затем и сам куда-то уехал. С ним ведь что случилось? Одного итальяшку с «Двенадцати братьев» утянуло за борт якорной цепью. Мак-Кинли нырнул за ним без всего. Барабанные перепонки у него и лопнули. После этого все пошло кувырком. А итальяшка и сейчас жив-здоров.
Мак опять приложился к кувшину.
— Когда был сухой закон, — сказал он, — Мак-Кинли много заколачивал. Он тогда проверял, не спрятано ли где на дне спиртное. Надзор платил ему двадцать пять долларов в день. А Луи платил еще по три доллара за каждый ненайденный ящик со спиртным. Один ящик в день он все-таки находил, чтобы надзор был доволен. И Луи не возражал. Могли ведь другого ныряльщика нанять. Он тогда имел хорошие деньги.
