«Сердятся они не на меня, — думал Кеола, — потому что проходят мимо».
Как бегут собаки друга за другом, или лошади на бегах, или горожане на пожар, когда к ним присоединяются все встречные, так было и с Кеолой. Не сознавая, что и зачем он делает, Кеола тоже пустился бежать за голосами.
Обогнув один мыс острова, он увидел следующий и вспомнил о волшебных деревьях, растущих в большом количестве в лесу. Там-то и раздавались не поддающиеся описанию шум и крики; на этот шум направлялись и те, с которыми он бежал. По мере приближения, к крикам начал присоединяться стук топоров. При этом Кеола, наконец, сообразил, что главный вождь принял решение и дикари начали рубить деревья. Известие это обошло остров от колдуна к колдуну, и вот они собрались защищать свои деревья.
Жажда чудесного продолжала увлекать Кеолу. Он добежал с голосами по берегу к опушке леса и вдруг остановился в изумлении. Одно дерево, упало, остальные были надрублены. Здесь собралась толпа. Они стояли спина к спине, некоторые падали, все вокруг было забрызгано кровью. Ужас выражался на их лицах, а голоса раздавались резко, как крики ласточки.
Видели вы ребенка, который сражается деревянным мечом, нападает и рубит воздух? Вот так же толпились людоеды, поднимая топоры и с визгом опуская их, а противников у них не было. Но Кеола видел, как то здесь то там махали против них топорами невидимые руки, и как иногда падал кто-нибудь из толпы, разрубленный пополам или на части, и со стоном вылетала душа его.
Некоторое время Кеола смотрел на эти чудеса, как во сне, а затем его охватил смертельный страх. В эту самую минуту главный вождь увидел его, указал пальцем и назвал по имени. Вслед за тем его увидели и остальные, и глаза у них разгорелись. «Я чересчур долго был здесь», — подумал Кеола и кинулся бежать из лесу по берегу куда глаза глядят.
— Кеола! — позвал его голос, когда он бежал по голому песку.
— Леуа! Ты ли это? — вскрикнул он, задыхаясь.
Кеола тщетно искал ее взглядом: по-видимому, он был совершенно один.
— Я видела, как ты шел впереди, но ты меня не слышал, — продолжал голос. — Собирай скорее листья и травы! Мы освободимся!
— Ты здесь с циновкой? — спросил он.
— Я здесь рядом с тобой, — сказала она, и он почувствовал ее руки. — Живо собирай листья и травы, пока не вернулся отец!
Кеола поспешил ради спасения своей жизни и принес волшебное топливо. Леуа подвела его к циновке, поставила на нее его ногу и зажгла огонь. Все это время из леса доносился шум битвы. Жестоко дрались колдуны с людоедами. Колдуны-невидимки ревели на горе, словно быки, а людоеды отвечали дикими, пронзительными криками, ужасаясь за свои души. Пока листья горели, Кеола стоял, слушал, дрожал и следил, как подсыпались листья невидимыми руками Леуа. Она быстро подкладывала их, и пламя, поднимаясь, опалило руки Кеолы, а она все раздувала огонь. Последние листья догорели, огонь потух, последовало сотрясение, и Кеола с Леуа очутились дома.
