Мы пересекли мост Куинсборо, спустились вниз по Шестидесятой улице и остановились у светофора на перекрестке с Третьей авеню. Вот оно, начинается! Орды лохматых наркоманов ошивались вокруг ресторана «Йеллоуфингер», поглядывая друг на друга и задирая прохожих. На девицах были просвечивающие свитера в обтяжку, на парнях — брюки весьма непристойного вида. В общем, здесь процветал стиль, который французы деликатно называют «позвольте пройти». Я просекла это с первого взгляда. Безделушки, парики, прически «афро», разрисованные лица — все говорило о том, что мы уже не в Калифорнии, где никто на такое не осмеливался, а в самом настоящем, доподлинном Нью-Йорке. На другой стороне улицы раскинулся универсальный магазин Блумингдейла, и в узком ущелье между этими двумя гигантами туда и сюда сновали машины, гудели клаксоны, сверкали бамперы, и со всех сторон звучал голос Кона Эдисона — любимого певца и шоферов, и пешеходов. Все вокруг было залито огнями ресторанов, магазинов, уличных фонарей, светящейся рекламы. Здесь чувствовалась невероятно мощная аура, избавиться от чар которой было нелегко… Мы свернули на Третью авеню и несколько кварталов проехали в окружении множества машин, обдававших нас выхлопами и слепивших фарами. Теперь налево, на Парк-авеню… Объехав газон, мы вернулись чуть назад и остановились у подъезда отеля. Слава богу, что я догадалась позвонить сюда прямо из аэропорта! «Тихая» гостиница прикончила бы меня. Мне нужно было именно это. «Ридженси».
Швейцар в ливрее помог нам выйти и улыбнулся Сэм. Два коридорных тут же подхватили наши сумки. Я расплатилась с шофером и не потребовала сдачи. Тут это было неприлично.
Сэм вцепилась в мою руку, мы благополучно миновали вращающуюся дверь и очутились в вестибюле, отделанном мрамором и позолотой в стиле барокко. За необъятных размеров стойкой тут же появился мужчина.
— Добрый вечер, мадам. Чем могу служить? — На нем был вечерний костюм и черный галстук-бабочка. Мужчина говорил с французским акцентом. Само совершенство.
— Добрый вечер. Меня зовут миссис Форрестер. Я звонила час назад и заказывала номер. Две комнаты с двумя кроватями. — Сэм загляделась на портье, и он ответил ей улыбкой.
Да, действительно. Прошу прощения, мадам, но возникла небольшая проблема. Произошла накладка. — О, дерьмо! У них нет свободных номеров. И я в мгновение ока ощутила себя Золушкой, лишившейся бального платья.
— Какая накладка? По телефону мне ничего не сказали! — Я пыталась говорить безапелляционно и не показывать виду, что разочарована.
