— Мне и вправду нравится Кэрол, — вдруг произнес Питер, словно стараясь убедить себя, но даже для него это заявление прозвучало неискренне. Красота и нежность Хироко производили на него гораздо более сильное впечатление, чем раскованность дерзкой белокурой подруги, успешно делающей карьеру модели. Несмотря на красоту, в ней ощущалась внутренняя пустота, и Питер знал об этом.
Странно, но, сравнивая двух женщин, Питер испытал неловкость. Возвращаясь в гостиную и вновь наблюдая за игрой, Питер напомнил себе, как молода Хироко, как глупо увлекаться ею. Просто она напоминала изящную куколку, и ему нравились ее сдержанность и любовь к красивым древним обычаям. Питер не мог не замечать, как нежна Хироко, какой миловидной становится улыбаясь. Она поддразнивала Кена, и ее смех звучал, словно шелест ветра в ветвях. Питер с волнением понял, что не может отвести от нее глаз. Надеясь, что этого никто не замечает, он попытался успокоить себя, твердо намереваясь подавить свои чувства к Хироко. Питер не имел ни малейшего намерения влюбляться в Хироко или создавать проблемы ей или ее семье.
Он вернулся домой в глубокой задумчивости. Несмотря на прежнее веселье, Хироко на прощание серьезно поклонилась ему, и Питер ответил ей поклоном, но ничего не сказал. Ведя машину к своему дому в Менло-парк, Питер не мог избавиться от размышлений. Ему казалось, что его медленно захлестывает прилив — такой неспешный, что его трудно заметить. По крайней мере теперь Питер знал о его существовании. Он не позволит себе увлечься Хироко, как бы его ни влекло к ней. Между ним и Хироко не может быть ничего.
Когда Питер уехал, Хироко спросила тетю, не рассердился ли Питер-сан. Она заметила его непривычную задумчивость и молчаливость.
— Рассердился? Конечно, нет. Но почему ты спрашиваешь? — Рэйко была удивлена, но Такео понял вопрос. Он тоже заметил необычное поведение Питера, и это его насторожило. Такео заметил, как пристально он разглядывает Хироко. Как бы неловко ни было поднимать такой разговор, Такео решил предупредить Питера, что тому не стоит поддаваться чувствам.
— Он был очень серьезным, когда прощался, — объяснила Хироко, и дядя Так кивнул.
— Ему предстоит слишком много работы, Хироко, как и тебе. Скоро ты начнешь учиться.
При этих словах Хироко задумалась, не рассердился ли на нее и дядя. Возможно, она вела себя неподобающим образом. Но тетя улыбалась, по-видимому, ее ничего не тревожило, значит, тон дяди ничего не значит. Ложась в постель, Хироко не могла избавиться от беспокойства. Неужели она допустила ошибку? Может быть, она оскорбила Питера? Вела себя слишком вызывающе? Новый мир со странными обычаями до сих пор вызывал в ней смущение, Но утром, забыв обо всех тревогах, Хироко решила, что ее опасения глупы. Дядя дал объяснение молчаливости Питера — тому предстояло много сложной работы — так много что он не сумел принять приглашение на ужин в последующие две недели, а седьмого сентября все семейство Танака проводило Хироко в колледж святого Эндрю, отправившись туда на зеленом «шевроле».
