Через пять дней после возвращения из столицы Масао и Хидеми лежали на футонах поздно вечером, как вдруг Хидеми беспокойно зашевелилась, поднялась и вышла в сад. Масао присоединился к ней немного погодя и спросил, не случилось ли чего с ребенком. После недолгих колебаний Хидеми согласно кивнула. Годом раньше она ничего не сказала бы мужу, но теперь, после двух лет супружеской жизни, наконец-то разучилась робеть и стала более откровенной с Масао.
Уже давно смирившись со своим поражением в битве за больницу, Масао беспокойно оглядел жену и спросил, надо ли позвать мать. Странно, но Хидеми покачала головой, а затем взяла его за руку, словно хотела что-то сказать.
— Что-нибудь не так, Хидеми? Скажи мне. — Масао всегда тревожило, что из скромности Хидеми постесняется сказать ему о своей болезни, о какой-нибудь беде с ней или с ребенком. — Вспомни, ты должна слушаться меня, — заметил он, ненавидя себя за эти слова, но понимая, что они помогут ему сломить упорство жены. — Что случилось?
Глядя ему в глаза, Хидеми покачала головой и отвернулась, пряча лицо.
— Хидеми-сан, в чем дело?
Она взглянула на мужа огромными черными глазами, которые Масао так любил и которые всегда напоминали ему о дочери.
— Мне страшно, Масао-сан…
— Страшно рожать? — Он испытал прилив жалости к жене, устремился к ней всем сердцем, пожалев, что невольно стал виновником ее тревоги. Точно так же он чувствовал себя и во время первых родов Хидеми, едва заметив выражение боли в ее глазах. Он надеялся, что во второй раз жене будет легче.
Но Хидеми покачала головой, печально глядя ему в глаза. Ей уже исполнился двадцать один год, но временами она казалась Масао маленькой девочкой, а иногда вела себя, как взрослая женщина. Будучи на семь лет старше жены, Масао считал себя обязанным защищать ее и порой чувствовал себя ее отцом.
— Мне страшно, что снова родится… не сын… Может, у нас будет несколько дочерей. — Она с отчаянием отвела глаза, и Масао нежно обнял ее.
— Пусть так и будет. Пусть родится еще одна дочь. Это меня не пугает, Хидеми-сан. Я только хочу, чтобы с тобой все было хорошо, чтобы ты не страдала… Я буду рад и дочери и сыну… Если ты не хочешь, ты не должна снова терпеть эти муки ради меня. — Подчас Масао думал, что Хидеми поспешила со вторым ребенком, лишь бы угодить ему, подарить сына и загладить прежнюю вину. Сын был самым лучшим подарком, который она могла сделать мужу.
Хидеми нехотя последовала за матерью, когда та вышла в сад. Ей нравилось быть рядом с мужем и не хотелось уходить даже сейчас. В некотором смысле отношения в их семье были совсем не похожи на отношения большинства японских супружеских пар. Масао любил бывать рядом, помогать ей, проводить время с ней и с Хироко. Даже сейчас Хидеми недоставало его присутствия, но она знала: мать придет в ужас, услышав о желании дочери видеть рядом мужа в такую минуту. Хидеми никогда не решилась бы признаться в этом. Ни мать, ни сестры не поняли бы ее чувства или отношения к ней Масао. Он всегда был так добр к ней, относился с таким уважением…
