— Конечно. Все в порядке, Пол, не волнуйся, — сказала Глэдис слабым голосом.
— Ты нормально доехала?!
— Да, нормально, — солгала она, стараясь говорить как можно убедительнее, но по щекам ее снова потекли слезы.
Услышав этот ответ, Пол почему-то не испытал облегчения. Он слишком хорошо помнил, какое у нее было лицо, когда она уходила.
— Ты, конечно, была не в том состоянии, чтобы вести машину, — сказал Пол. — Точно все в порядке?
— Все хорошо, — твердила Глэдис. — Ты не беспокойся.
Ее голос звучал нетвердо, но Пол решил, что она просто слишком мало спала. Как и он.
— Не очень хорошо, — мрачно ответил он. — Знаешь, я решил… Я сегодня же возвращаюсь на «Морскую звезду». Она сейчас в Гибралтаре. Потом мы, возможно, пойдем на Антигуа, а может, куда-нибудь еще. Я пока не знаю.
— О… — сказала Глэдис, чувствуя, как в груди у нее все переворачивается. Видимо, в глубине души она все-таки надеялась, что Пол передумает.
— И еще, Глэдис… Не звони мне больше, ладно?
Это был настоящий coup de grace[3], быстрый и безжалостный удар прямо в сердце.
— П-почему? — выдавила она.
— Потому что мы просто сведем друг друга с ума, — объяснил он. — Нам надо все забыть, понимаешь? Я совершил ошибку, страшную ошибку. Мне очень жаль, Глэдис.
— Мне тоже, — печально ответила она. Головная боль, которая ее мучила, была ничем по сравнению с болью сердечной.
— Я старше тебя, — продолжал тем временем Пол. — Мне следовало тысячу раз подумать, прежде чем… Но я уверен, ты сумеешь справиться. Мы оба забудем…
Он почти верил в то, что говорил. Как и в то, что никогда не сможет забыть Седину. Чтобы доставить ей удовольствие, он своими руками убил Глэдис, растоптал свою любовь к ней, и теперь ему казалось, что Селина — где бы она ни была — может быть довольна. Ему хотелось надеяться, что боль, которую он испытывал, хотя бы отчасти искупала его вину перед ней.
— Береги себя, — сказал он негромко, но Глэдис не смогла ничего ответить — рыдания душили ее.
Пол ждал, и в конце концов она справилась с собой.
— Я люблю тебя, Пол, — проговорила она, прижимая трубку почти к самым губам. — Я хочу, чтобы ты знал это. Всегда. Позвони мне, когда захочешь. Когда придешь в себя…
— Я пришел в себя. В конце концов пришел, так что не жди… Я не буду звонить.
Пол сказал это намеренно. Он не хотел, чтобы у Глэдис оставалась хоть малейшая надежда на то, что все может вернуться. Это было жестоко, но еще более жестоко заставлять ее ждать чего-то, что никогда не произойдет. Седина будет владеть его душой вечно.
