— Вы знаете, мне кажется, если вы не возражаете, вам пора научиться называть меня по имени.
Она послушно кивнула.
«Черт побери, — с внезапной яростью подумал он. — Это тоже бравада? Или нет?»
Он посмотрел на девушку. Вся она, с макушки каштановой головы до маленьких ступней, была воплощением послушания.
Она сказала:
— Да. Я запомню.
Он не мог понять: неужели все эти сложности, тонкости и прочие странности ее манеры возникают из-за намеченной акции, в наше время не более интимной, чем рукопожатие?
— Вы знаете мое имя?
— Да, Рекс.
Невозможно передать, с каким выражением — точнее, насколько без выражения — она это произнесла! Так, как если бы ее спросили, который час, и она ответила бы: «Четыре». Так, как если бы ее спросили, чего ей подать к чаю, и она ответила бы: «Молока». В свое односложное «Рекс» она вложила примерно столько же человеческого тепла и интереса.
Он нахмурился. Он уже понял, что в этом механизме что-то не так. И мисс Джой Харрисон из секретарши и случайной невесты превратилась для него в пациентку, то есть объект внимательного и заботливого изучения. Он подумал: «Душевное расстройство. Ей нужна смена обстановки. Новое окружение, знакомства, занятия — чтобы встряхнуть ее и разрушить ту стену деловитости, спокойствия и иронии, которой она себя окружила, совершенно неестественную для столь молодой-девушки. Нужно вытащить ее из этой скорлупы».
Негромкий звук прервал его размышления. Новое обручальное кольцо соскользнуло с ее пальца и упало на натертый до блеска пол. Рекс Траверс устремился было поднять его, но Джой оказалась проворнее. Она снова надела кольцо на палец.
— Эта штука велика вам?
— Это не имеет значения! Я обмотаю его шелковой ниткой, — Джой взяла следующую пачку конвертов. Рекс Траверс наблюдал за игрой бриллиантов на ее пальце, там, где раньше вспыхивал средиземноморской лазурью сапфир. Да, у нее красивые руки. И ловкие. Но еще полудетские: ей всего двадцать два.
Секунду помолчав, он сказал — серьезно, спокойно, мягко:
— Могу я кое-что добавить?
— Конечно.
— Ну, так вот. Я понимаю: то, что я сделал в тот день, ставит нас обоих в очень неловкое положение. Нам может быть очень трудно, и нам будет трудно. Поэтому — не кажется ли вам, что будет легче, если мы станем друзьями?
