— Не запугивайте ребенка, Глэншил, — упрекнула его леди Пламворфи.
— Только если вы разрешите мне самому провести расследование, — лениво протянул он и тут же заметил, как в ее настороженном взгляде промелькнуло раздражение.
— Это слишком скучно, — объявила леди Пламворфи. — Меня больше интересуют мои любовные дела. Давайте же, мисс Браун, посмотрим, чего мне ждать. Я слышала о вас так много удивительных вещей, не хочу думать, что ошиблась, пригласив вас к нам на вечер.
Если старая карга думала, что сможет запугать загадочную мисс Браун, то она ошибалась так же, как она заблуждалась насчет своей неотразимости. Девушка обернулась к ней с таким достоинством, которому Изольда могла бы только позавидовать:
— Разумеется, ваша милость. Совершенное ограбление причинит вам временные неудобства. Гораздо больше повлияет…
Алистэйр ее не слушал. Какой-нибудь очередной «рыцарь шпаги» его абсолютно не интересовал, и он сомневался, что он интересовал кого-нибудь еще из присутствующих. Его внимание привлекала лишь мисс Браун, и если это было ее настоящее имя, то он был архиепископ Кентерберийский.
В последние месяцы мало что интересовало Алистэйра. Даже его страстное увлечение женщинами и низменными утехами стало надоедать ему. Конечно, Алистэйру очень нравился аромат надушенной кожи и сладкие вздохи, но спустя некоторое время все женщины стали казаться ему одинаковыми. В глубине души он подумывал о невинной девушке, но даже среди новой партии молоденьких девиц, начавших выезжать в свет, он едва ли нашел бы девственницу, хотя девственницы ценились достаточно высоко. Карточные игры тоже наскучили своим однообразием: или ты выигрываешь, или проигрываешь; довериться же выпадающим картам казалось ему слишком глупым.
Единственное, что доставляло ему удовольствие, было воровство. Ему уже не нужны были деньги, он не любил откладывать их впрок, и ему удалось вложить в ремонт Глэншилского аббатства достаточную сумму, чтобы оно не развалилось до того момента, пока перейдет к наследнику.
Он полагал, что это, должно быть, будет одна из его живущих в провинции скучных кузин. Мысль, что он проживет настолько долго, что успеет жениться и зачать сына, была ему неприятна, и он старался не думать об этом. По крайней мере он внес свою лепту в сохранение аббатства.
Но мисс Браун заворожила его так, как никто и ничто еще не завораживало. Чтобы повнимательнее разглядеть ее, он подошел к стене, обитой камчатной тканью. Интересно, что бы она сделала, если бы прямо сейчас он выложил бархатный кошелек перед ней на стол, признав свою виновность, и спросил у нее, как она узнала правду?
