Ограбление в доме леди Пламворфи было не просто повторением аналогичных ограблений, предпринятых Котом за последние два года. В течение вечера кто-то имел возможность беспрепятственно пользоваться спальней хозяйки и получил доступ к ее драгоценностям.
Как Бреннан и ожидал, жертва преступления отказалась предъявить ему список гостей, обиженная тем, что подозрение полиции может пасть на человека из высших кругов.
— Это, должно быть, был кто-то из прислуги, — настаивала старая карга, разглядывая его с таким видом, как будто он выполз из водосточной канавы. — Вы полагаете, я вожу знакомство с ворами?
— Получается, что вы должны водить с ними знакомство, ваша милость. Вы сказали, что прошлой ночью не было незнакомых людей, — вежливо заметил Бреннан.
— Невыносимо! — пробормотала ее милость, и Бреннан не сомневался, что это относилось к его умышленно любезному тону, а не к ограблению.
Не будь он уже уверен, что в краже повинен Кот, он бы с радостью предъявил обвинение дворецкому леди Пламворфи. Бреннан откровенно презирал это надменное создание, с его маленькими жестокими глазками и злобным языком. У Роберта Бреннана был настоящий талант делать точные выводы о человеке с первого взгляда, и Хаукинс был ему противен во всех отношениях.
— Ее милость, должно быть, забыла про цыганку, — сказал Хаукинс, открывая парадную дверь Бреннану. Роберт нисколько не сомневался, что дворецкий указал бы ему на дверь для прислуги, если бы он не настоял, чтобы по случаю его прихода ему оказали честь и пустили с главного входа. Он не собирался пользоваться черным ходом, как трубочист.
— Цыганка? — переспросил Бреннан. Хаукинс, очевидно, не прочь был получить за свои сведения больше, чем было у Бреннана. — Прошлой ночью здесь была цыганка?
Хаукинс, казалось, интересовался происшедшим просто из праздного любопытства, поскольку, когда он убедился, что Бреннан не лезет в карман, он как бы не обратил на это внимания и продолжал:
— Конечно, она не представилась цыганкой. Держалась так, как будто считала себя настоящей леди, но если эти камушки когда-нибудь обнаружатся, то точно у нее.
Бреннана заинтересовало, что Хаукинс так хорошо владел воровским жаргоном. Он одобрительно кивнул:
— И кто же такая эта цыганка?
— Какая-то старая знакомая ее милости, наверное, обедневшая.
— Но тогда она вряд ли цыганка, правда? Иначе как она попала в круг аристократов.
— Леди Пламворфи не совсем аристократка, если вы понимаете, о чем я. — Хаукинс цинично ухмыльнулся. — Она возвысилась, конечно, но это не значит, что она не помнит своего происхождения.
