В целом мое появление на свет, наверное, можно отнести к маленькому чуду. И то, что мать не сделала аборт, тоже о многом говорит. Хотя бы о том, что она все же любила моего отца. Снова пройти через весь пеленочно-диатезный «рай»… Но мама играючи справилась со своей новой ролью. Хотя так и не решилась завести второго ребенка. Что ж, ее можно понять…
Где-то года через два или через три после моего рождения к нам нагрянули ее родители. Посмотреть на внучку, как они говорили, а на самом деле… Да кто его знает, чего они хотели на самом деле. Восстановить давно разорванные отношения? Примириться со своенравной старшей дочерью, взбрыкнувшей и ставшей жить собственной жизнью? Посмотреть, какую выгоду можно извлечь из факта наличия столичной родни?
Поскольку мама в тот момент готовилась к защите докторской диссертации, приезд родителей был для нее крайне несвоевременен. Особенно если учесть, что нагрянули они так же, как это сделали сегодня Семен с Натальей: ни письма, ни телеграммы. В итоге ничего хорошего из этого визита не получилось. Мама носилась как угорелая со своими чертежами и выкладками, отец торчал на работе, дед председательствовал на каком-то научном симпозиуме, а я на пару с Машкой лепила куличики в ближайшем детском саду. В общем, все были заняты по уши, и времени на общение с родней, свалившейся на нас, как снег на голову, просто не хватало. Родители все поняли правильно и уехали не через неделю, как планировали, а через два дня. Больше гонцов с юга у нас никогда не было. Хотя вот Семен и Наталья утверждают обратное. Что ж, вполне вероятно, они были у нас еще до приезда родителей, когда я была совсем крошечной. Тогда я действительно не могу их помнить. Хотя в таком случае очень странно требовать от взрослого человека вспомнить тех, кого он видел чуть ли не четверть века назад, да еще и в младенческом возрасте.
А что касается моих родителей, то дальнейшая их история кажется почти банальной. Когда началась перестройка, государственные дотации на науку сократили до минимума, зато открыли границы. И мама, прикинув, что на нищенское пособие, издевательски именуемое зарплатой, жить так, как прежде, уже не получится, настояла на том, чтобы они с папой уехали в Штаты. На самом деле, они хотели переселиться туда всей семьей, но тут мы с дедом уперлись рогом. Пусть едут куда хотят, а мы останемся здесь. Дед за Россию во вторую мировую воевал. А я… Я просто хочу здесь жить, и точка.
