Этот человек, с такой тонкой морщинистой шеей, с такою узкою спиной, на которой торчали, даже выпирая и из рубашки, как крылья, сухие лопатки, с такими серыми редкими, но тщательно приглаженными щеткой, точно приклеенными к черепу волосами, был его давний пациент, и о состоянии здоровья его у него не было двух мнений.
— Господин Боше, посмотрите, что делает наш маршал! Он совсем выходит у меня из повиновения!
И мадам Сент-Арно почти с ненавистью взглянула на отставленный левый локоть мужа, торчащий в ее сторону, как казачья пика.
— Господин маршал! — сделал два-три шага от двери Боше. — Вам надобно лечь в постель, господин маршал, а не стоять… тем более у окна… Из окна все-таки немного дует, хотя оно и закрыто. Вам необходимо лечь, господин маршал!
— Ах, надоело уж мне лежать! — полуобернулся Сент-Арно.
— Но тогда, может быть, вы сели бы в кресло, господин маршал.
— Ах, надоело это мне тоже — сидеть! — прошипел маршал.
— Но если вы будете стоять так долго, у вас может опять начаться боль в желудке, господин маршал.
— Ах, оставьте вы меня в покое! Идите! — рассерженно обернулся Сент-Арно.
— Я отвечаю перед Францией за ваше здоровье, господин маршал.
— Идите же, идите, идите, когда я вам говорю это!
И Сент-Арно выпрямился и поднял костлявые плечи. Большие от худобы, черные, с болезненным тусклым блеском глаза стали жестки и, пожалуй, страшны, рыхлый седой правый ус дернулся несколько раз от тика, а рука — тонкая безмясая рука полумертвеца, величественно поднявшись, указала на дверь.
Боше, наклонив лысую голову, вышел гораздо проворнее, чем вошел. А Сент-Арно, простояв в величественной позе с четверть минуты, как-то сразу всеми костями скелета рухнул в обширное кожаное кресло, такое же топкое, как и диван, и тоже с подушкой, брошенной на спинку.
— Ну вот, начинается качка! — трагически прошипел он.
— Боже мой! Решительно никакой качки!.. Море совсем тихое, и мы точно едем в хорошей коляске по отличной дороге, — пыталась успокоить его мадам Сент-Арно, не отнимая, впрочем, блюдечка от мордочки уже сытой кошки.
Маршал откинул голову на подушку и закрыл глаза. Не открывая глаз, он проговорил вполне отчетливо:
— Десантная операция не удастся, нет!.. Я это предчувствую.
— Надо надеяться на лучшее, — беззаботно отозвалась она. — Я не сомневаюсь, что лорд Раглан знает, что он делает.
— Лорд Раглан?!
Странное действие производит иногда на людей, даже почти умирающих, одно слово. Сент-Арно открыл глаза, вызывающе подбросил седую голову, взялся двумя пальцами за острый подбородок, украшенный острой эспаньолкой, и сказал совершенно уничтожающим тоном:
