Две другие двери ведут еще в одну спальню и маленький кабинет. Больше комнат в доме нет. В спальне, к своему разочарованию, обнаруживаю одну-единственную кровать, тоже неубранную. Я не сомневаюсь, что служанка ночует в домике привратника рядом со входом, следовательно, здесь спал Сантьяго Бланко. Это подтверждает и осмотр ванной, примыкающей к комнате: на раковине я вижу бритву и флакон с кремом для бритья, которыми, несомненно, недавно пользовались. Если Сантьяго Бланко не увез эти предметы мужского обихода в своем чемоданчике, значит, они являются постоянной частью местного пейзажа.
Я торопливо перехожу в последнюю комнату— кабинет; если бы Лусия Рейес имела двоих детей, как я, то не могла бы позволить себе подобную роскошь, поскольку это помещение служило бы еще одной спальней. Даже когда очень торопишься, для зависти время всегда найдется, слишком уж тут уютно: вдоль стен стоят деревянные стеллажи и полки, заполненные пока что лишь наполовину, но, как видно, все еще впереди; с книгами мирно соседствует музыкальный центр с невообразимым количеством дисков— их здесь ничуть не меньше, чем видеокассет в спальне. Да, блондинка неплохо устроилась, и ее очевидное одиночество достойным образом скрашено. Посередине расположился массивный письменный стол на прочных ногах, напоминающих лапы тигра или льва, какими их изображают на скульптурах. Меня бы не слишком удивило, если бы он вдруг издал грозный рык. Включенный портативный компьютер, соединенный с принтером, и множество разбросанных в беспорядке бумаг создают впечатление лихорадочной работы. (Как будто, пока она пишет, смерть над ней не властна.) Нет ничего легче, чем определить, является ли кабинет таковым только по названию или здесь действительно работают.
На светящемся экране читаю: «Оахакские селения и их мелодии: Теотитлан-дель-Валье, Истлан, Тустепек, Техупан, Койстлауака, Сучистлауака, Тепельмеме, Тамасулапан».
Кому принадлежат эти строки: музыковеду или писательнице, сочиняющей роман об Оахаке? На соседнем кресле лежит огромный испанский словарь, открытый на букве Г. Синяя матерчатая сумка из магазина «Ганди» наконец-то нашла пристанище под столом. Я просматриваю книги и бумаги и не удивляюсь ни томику «Волчицы», ни полному отсутствию романов К.Л.Авилы, ни множеству американских изданий в твердых обложках — некоторые даже с чеком нью-йоркского книжного магазина «Варне и Ноубль» внутри — в кабинете колумбийки, не говорящей по-английски.
