Мужчины испуганно переглянулись, не зная, как поступить дальше, поди знай, что у меня на уме, еще и вправду грохну, никто и не поможет. В конце концов, наверное, решив не лезть на рожон, старший из мужчин начал:
— А что нам будет, если расскажем?
— А это я решу по ходу дела, — как можно равнодушнее отозвалась я. — У вас нет другого выхода: либо сами сознаетесь, либо спишем на вас все, что не раскрыто.
— Ну тут вы мастера, — вздохнул Александр.
Злоумышленники еще немного помялись, переглядываясь, затем «часовщик» заговорил:
— Ну, так и быть, признаем, что веши эти краденые. Но только у одного человека. Старушка в нашем районе одна живет, так она всю жизнь на драгоценностях и всяких там золотых вещичках помешана была. Родственники и знать не знали, что у нее столько добра накопилось к старости. А тут, короче, получилось так, что сын мой, Шурик, значит, на перепись ходил, ну и увидел случайно у нее эту дребедень. Но виду не подал, а когда она в деревню к дочери на выходной поехала, мы выставили одно окно, влезли, ну и стянули все ее добро.
— Она потом еще в милицию заявляла, конечно, — встрял Шурик, — но там решили, что бабка того, без крыши, она ведь странная и в самом деле какая-то.
— В общем, не поверили ей там, — продолжил усач. — А мы добро ее потихоньку сбывать стали, а так как напрямую страшно, мало ли, вдруг кто еще увидит знакомые веши, выпытает у приемщиков, кто принес, потому и решили обратиться к перекупщикам краденого, эти-то уж вряд ли выдадут. Ну, один парень нам и указал на Печникова. С ним и работали до поры…
— Значит, утверждаете, что, кроме той бабки, больше никого не обворовывали? — не совсем еще веря им, спросила я.
— Не обворовывали, — подтвердил Шурик. — Это точно.
— А почему на это решились? — ради интереса спросила я. — Без куска хлеба сидели?
— Нет, — как-то враз поникнув, ответил Шурик. Потом немного помолчал и добавил:
— Жена у меня после родов больная, а денег на лечение взять негде. Я хоть и устроился в тот салон, да только на подсобную работу к мастеру взяли. Он меня к делу настоящему не допускает, да и платит гроши, а деньги-то нужны.
— Вы бы разве на такое ради своего дитя и любимого человека не решились? — неожиданно спросил у меня старший и, не дождавшись ответа, продолжил:
— Я, конечно, понимаю, плохо это. Но у бабки той все равно одна дочка, да и та замужем, как у Христа за пазухой, живет, у нее денег куры не клюют. А помрет старушка, так все еще до приезда родственников растащат, вот мы и решили рискнуть, не думали, что попадемся.
