Кроме этого спеца, у меня есть еще и другой вор, алкаш, на которого списали или же который сам повесил на себя все, включая и то, чего даже не совершал. Вопрос: почему он это сделал? Может, хотел скрыться от каких-то влиятельных людей и более надежного места, чем это, не нашел. Или же его кто-то заставил все это сделать, дабы снять подозрение с себя?"
Вторая версия пока казалась мне более правдоподобной. Естественно, что гадать на кофейной гуще, насколько эта версия обоснованна, я не стала, так как никогда не занималась бесполезной работой, тем более если был вариант проверить все на деле.
Появился Киря и протянул мне кипу совершенно новеньких листочков с отксеренными на них теми самыми показаниями, что я недавно просматривала.
— Вот. Здесь все, — сказал он. — Еще что-то требуется от нас?
— Конечно, — улыбнулась я в ответ. — Ты же не думал, что я менее назойлива, чем та дама, и сразу отстану от тебя. Как бы не так.
Кирьянов невольно хмыкнул и, не скрывая улыбки, сел на краешек стола.
— И что же наша обожаемая дама желает получить еще? Ты же вроде как хотела себе работу, а теперь вновь переваливаешь ее на меня. Нехорошо так делать, Танечка. Разве тебе об этом никто не говорил?
— Только ты и говоришь, — кокетливо пропела я. — К тому же работу на тебя я не переваливаю, а лишь уточняю подробности того дела, что вы успешно спихнули на меня.
— Э, так мы не договоримся, — выдохнул Киря, но все же спросил:
— Так что именно ты хочешь?
— Чтобы ты устроил мне тет-а-тет с тем самым вором-алкашом, на которого твои ребятки все пять ограблений списали, — честно ответила я.
Услышав это, Володя недовольно сдвинул брови. Ему явно не понравилось, что я обвинила его отдел в том, что они некачественно выполняют работу и способны упечь за решетку невиновного.
— Ладно, устрою я тебе встречу, — после некоторого молчания все же согласился Киря. — Но взамен ты пообещаешь мне, что мы сегодня последний раз видели ту чертову даму.
— Со своей стороны сделаю все, что смогу, — улыбаясь, ответила я. — А вот за нее не ручаюсь.
По комнате прокатился тяжелый стон Кирьянова, заставивший меня улыбнуться.
Стоящий передо мной мужчина был ужасно рыжим и непривлекательным. Вернее, если бы он вел нормальный образ жизни, то тогда сказать так о нем было бы нельзя. Сейчас же, после длительных попоек, за которыми последовало еще и пребывание за решеткой, лицо его опухло, обросло щетиной, а волосы, забыв, когда их последний раз мыли, торчали в разные стороны засохшими сосульками. Мысли о том, что этот тип мог бы отключить сигнализацию и вскрыть сложные замки, даже не приходили в голову — по крайней мере, мне.
