Вдруг Сплин услышал до боли знакомый голос, напоминающий нечто среднее между звуком циркулярной пилы и трогающимся железнодорожным составом:
– Утро доброе, дамочки! Что это еще за климакс, ну-ка взбодритесь, а то кажется, что вам не на дело идти, а в дом для пожилых оформляться.
Каково же было всеобщее удивление, когда повернувшись на голос, все узрели Доплера собственной персоной, облаченного в новый синий рабочий комбинезон со множеством карманов, да еще и в фуражке-бейсболке с эмблемой Корпорации, надетой на коротко стриженную голову. На штатского инженера он был похож мало. Сплин подумал, что даже смокинг с бабочкой будет выдавать в Доплере Сержанта.
– Сэр, но вы не поднимались с нами для посадки в шаттл, – удивленно промямлил Аткинс.
– Ты что, рядовой, не рад видеть своего любимого инструктора?
– Нет, сэр, рад, но как же...
Доплер прервал его нетерпеливым взмахом кисти. И объяснил, обращаясь ко всем:
– Крученый тип, который был нанят, чтобы возглавить миссию, в последний момент не явился и вообще никак на связь не вышел. И аванс Корпорации не вернул. Меня настойчиво попросили занять его место. Скажем так, это было предложение, от которого невозможно отказаться. Я сел в шаттл последним. А летел в отсеке с настоящими горняками. Ну, все, хватит приветствий, чего раскрылатились, как роженицы – быстро в душ и разминайтесь, как папуля учил. Через полчасика, да после приема пищи должно полегчать. Форма, то есть гражданская роба в шкафчиках вон там у стенки. Пойду проведаю остальную часть коллектива, – он, бодро насвистывая что-то, направился ко входу в другой спальный отсек.
Завтрак не зря нейтрально-обезличенно назывался «приемом пищи», но был заглочен, учитывая его потребительские свойства, с завидной скоростью – хавать надо впрок все съедобное, что подворачивается, потому как неизвестно еще, когда следующая кормежка состоится. Доплер оказался прав – народ оживился.
– Ну вот, другое дело – чувствую себя, как белый человек, – прокомментировал свое улучшившееся самочувствие Сплин.
Аткинс, будучи черным, то есть без малого полным негром, уставился на него непонимающе.
– Ну, то есть я в том смысле, что...
Аткинс залыбился на зависть крепкими зубами:
– Да расслабься, Длинный, все мы тут ниггеры.
Едва группа вылезла из-за столиков, как Доплер, прижимая к уху коммуникатор, что-то коротко ответил невидимому собеседнику и скороговоркой проговорил, обращаясь ко всем:
