Фрост легко блокировал покушение на свою челюсть, и, в свою очередь, коротко всадил кулаком противнику под дых. Выбитый воздух пыхнул из носа и рта, подпрыгнул к пищеводу завтрак. Осыпаясь сломанным вопросительным знаком на пол, Сплин успел подумать, что Фрост, похоже, не во всю силу ударил. Несмотря на вполне реалистичную тупую боль, напомнившую о вчерашнем эпизоде с майором, Сплин почувствовал по отношению к Фросту смутную благодарность – могло быть хуже. Осев на пол и завалившись на левый бок, поверженный выкинул неожиданный для своего более опытного противника фортель: резко распрямив корпус, Сплин правой ногой подбил зазевавшегося Фроста по щиколотке. Потеряв опору, Фрост смачно шмякнулся на задницу, после чего Сплин, не теряя инициативы, перекатился на правый бок и взъемом левой ноги удачно залепил оппоненту в ухо. Удар вышел несколько вялый – надо было бить правой. Не успел Сплин вскочить на ноги, с намерением не дать Фросту подняться, как тот перекатился в сторону, пресекая неизящное и неспортивное намерение Сплина с подпрыгу упасть на него всем весом. Невесть каким образом Фрост шустро переместился с дальней на короткую дистанцию и без ложных выпадов реализовал первоначальный план своего незадачливого противника: удар в челюсть. Сплин едва успел чуть наклонить голову, но «нырок» удался только на треть – обтянутый перчаткой костюма кулак стремительно увеличился в глазах, чавкнул расплющенный нос, в голове раздался льдистый звон, словно хруст снега под каблуком на морозе, череп пронзил импульс ломящей боли. Тут же не замедлил последовать второй удар, своротивший набекрень физиономию – окружающий мир перед глазами закачался и оплыл, стремительно теряя четкость. Во рту почувствовался железистый привкус крови из онемелых разбитых губ. Последним, что успел заметить Сплин перед потерей сознания, был величественно и неотвратимо, как цунами, поднимающийся к лицу узор покрытия пола. Все побоище не заняло и минуты.
Медленно выплывая из полуреальных обрывков образов и звуков, Сплин ощутил противный терпкий запах, бивший в ноздри. Сопоставив запах и свое самочувствие, он решил было, что находится в студенческой общаге, напился до бесчувствия и заснул, отключившись в загаженном местном сортире на исповеди у «белого фаянсового брата». Постепенно две черные вселенные, затмевавшие обзор, расползлись одна вверх, другая вниз, белесая муть, уступившая место черноте, сфокусировалась в смутно знакомую рельефную физиономию с диагональным шрамом.
