— Не согласен, — помотал головой Саша. — Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.
— Нет, ты вспомни, — настаивал Ваня, — сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.
— Ну, положим, не все…
— Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.
— Не надо, — поправил Саша, — всего двадцать шесть.
— Какая разница. Он — не в счёт, слишком стар.
Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:
— Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! — он развёл руками. — Ну, что она в нём нашла?!
Саша задумался.
— С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: «Любовь зла…» Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем — естественность.
— Не понял. Объясни, — попросил Ваня.
— Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и — самое главное — не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом «Смотри, какой я крутой!». А им, похоже, совсем не это надо…
— Да уж, — нахмурился Ваня, — им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке — бред какой-то! Представляешь, что будет, если «Фаэтоном» начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, — твёрдо решил он. — Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?
— А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? — усмехнулся Саша.
— Какой еще опыт? — возмутился Ваня. — Розовые сопли развешивать, как этот Анри?
— Ты к нему не справедлив, — возразил Саша. — Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою «крутизну» никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.
— Да?! — завёлся Ваня, — А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?
— Ага, — кивнул Саша, — правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять «Фаэтон». А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, — многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?
