– Как и большинство актеров, я никогда не ужинаю перед спектаклем, зато довольно плотно ем после. У меня было постоянное место у Фуке. Они там заранее знали, что мне нужно было подавать. Ну и вот! Может быть, и не на следующий день, во всяком случае, совсем немного времени спустя после ее отъезда, там, в ресторане, оказалась моя жена, и была она не одна. Она подошла и поздоровалась со мной за руку так просто и естественно, что могло показаться со стороны, что мы разыгрываем сценку из какой-то пьесы.
«Добрый вечер, Франсуа».
И тот, другой, нервно пожал мне руку и еле слышно пробормотал:
«Добрый вечер, господин Комб».
Они, конечно, ожидали, и я это прекрасно понимал, что я предложу им тут же сесть за мой стол. К этому времени мне уже подали ужин. Я как сейчас вижу эту сцену. В зале было человек пятьдесят, среди них два или три журналиста, и все они смотрели на нас. И вот тогда, в этот вечер, я, не задумываясь о последствиях моих слов, объявил им:
«Я собираюсь покинуть Париж в ближайшее время».
"Куда же ты направляешься? "
"Мне предложили контракт в Голливуде. И поскольку теперь ничто меня не удерживает здесь... ".
Было ли это с ее стороны проявлением цинизма или же она просто не понимала? Нет, я думаю, что циничной она не была никогда. Она приняла за чистую монету то, что я ей сказал. Ей было прекрасно известно, что четыре года тому назад я действительно получил предложение из Голливуда и что я тогда отказался, с одной стороны, из-за нее, ибо она не была включена в ангажемент, а с другой – из-за детей, тогда еще слишком маленьких.
Она мне сказала:
«Я очень рада за тебя, Франсуа. Я всегда была уверена, что все уладится».
А они так и стояли у стола. В конце концов я пригласил их сесть, сам не знаю зачем.
"Что вы будете заказывать? "
"Ты же прекрасно знаешь, что я не ем перед сном.
Только фруктовый сок".
"А вам? "
Этот идиот подумал, что должен заказывать то же, что и она, и не осмелился попросить чего-нибудь покрепче, а он в этом явно нуждался, чтобы придать себе апломба.
"Метрдотель! Два фруктовых сока! "
Я продолжал поглощать свой ужин, а она сидела передо мной.
"Есть у тебя новости от Пьеро? ", – спросила моя жена, вынимая из сумки пудреницу.
Пьеро – так мы называем нашего сына.
«Три дня назад я получил от него два письма. Ему там по-прежнему очень нравится».
«Тем лучше».
Видишь ли, Кэй...
Почему-то именно в этот момент, не раньше и не позже, она попросила его:
