И оба задались вопросом: как они могли его переносить?
– Завтра... – повторила она.
Не будет больше комнаты на Манхаттане. Она им теперь не нужна. Они могут отныне отправиться куда угодно. Не будет нужды и в пластинке из маленького бара.
Почему улыбнулась она с какой-то нежной насмешливостью, когда зажглась висящая на проводе лампочка у маленького портного напротив?
Вместо вопроса он молча пожал ей руку, поскольку и в словах они также больше не нуждались.
Поглаживая его по лицу, она говорила:
– Ты думал, что обогнал меня, не так ли? Ты считал, что ушел далеко вперед, а на самом деле, бедняжка ты мой, оставался позади.
Завтра придет новый день, и этот день уже занимался, слышны были первые отдельные шумы пробуждающегося города.
К чему им куда-то спешить? Этот день принадлежит им, как и все последующие, и город – этот или какой-либо другой – не сможет больше внушать им страх.
Через несколько часов эта комната не будет больше существовать для них. Через несколько часов в ней будут укладывать чемоданы, а кресло, в которое они забились, снова примет свой обычный невзрачный вид предмета небогатой меблировки.
Они могли теперь оглянуться назад. Даже след головы Джун на подушке не был чем-то ужасным.
Решать будет Кэй. Они могут поехать во Францию оба, если у нее возникнет такое желание, и он спокойно вернется на свое прежнее место. Или же они направятся в Голливуд, и он все начнет сначала.
Ему было все равно. Разве же не начинают они оба с нуля!
– Я понимаю теперь, – призналась она, – что ты никак не мог меня дождаться.
Он хотел обнять ее, развел руки, чтобы обхватить ее, но она проворно выскользнула. В свете рождающегося дня он увидел, как она стоит на коленях на ковре и взволнованно прикладывает свои губы к его рукам, тихо говоря при этом:
– Спасибо.
Они теперь должны встать, раздвинуть занавески, впустив в комнату резкий утренний свет, оглянуться на бедную наготу помещения.
Наступал новый день, и спокойно, без страха и без вызова, хотя еще и не очень умело, ибо все для них было в новинку, они начинали жить.
Каким образом они оказались посреди комнаты на расстоянии метра один от другого и оба улыбались?
Он произнес так, как будто вкладывал в эти слова все счастье, переполнявшее его:
– Здравствуй, Кэй!
Она ответила едва заметным дрожанием губ:
– Здравствуй, Франсуа!
И, в конце концов, после долгой паузы:
– Прощай, наш маленький портной.
И они заперли дверь на ключ, когда уходили.
