Капитан за моей спиной громко хмыкнул.
— Сопля вылетит, — обронил я, не оборачиваясь.
— Я сказал, что ты не выйдешь отсюда! — взревел он.
Я почувствовал, что идти становится с каждым шагом все труднее. Будто само пространство вокруг меня вдруг начало густеть, силясь замедлить мои движения; скоро я уже пробивался словно сквозь водную толщу, постепенно все уплотняющуюся и грозящую превратиться в густой сироп, а там, глядишь, и в желе.
— Тебе не мешало бы знать, что ты имеешь сейчас дело не только с физиком и навигатором, но и с величайшим магом Экселя! — гремел позади голос Апстера.
Ну вот — и у этого мания величия. Вирус, что ли, здесь у них маньячный? Но уж по части магии — ты шалишь: видали мы фокусы и пограндиознее засиропившегося пространства!
— Ты забыл упомянуть свое главное звание — Величайший Ворюга Экселя, — не оборачиваясь, с трудом отозвался я, продолжая нелегкий путь к двери. На этом пути начали возникать огненные всполохи — не иначе Апстер устраивал фейерверк в честь моего отбытия. А воздушная сгущенка все ощутимее тянула меня назад, по направлению к черному квадрату. Апстер позади молчал, да и я не издал больше ни звука — все силы отнимала отчаянная борьба за сантиметры. Давление усиливалось, и постепенно меня шаг за шагом стало сносить к черной клетке. Преодолевая напор уплотнившегося пространства, я настолько наклонился вперед, что мог касаться руками поверхности квадрата и даже пытался с их помощью удержаться, но ухватиться было не за что, и меня неумолимо влекло к краю черного омута. Вперед я не глядел, делая отчаянные попытки удержаться хотя бы на месте. И вдруг давление исчезло. Я упал у края бездны, и первая посетившая меня мысль была, что Апстер выдохся. Я, откровенно говоря, тоже изрядно выдохся, но все же нашел в себе силы подняться и первым делом обернулся на «великого мага».
С Апстером происходило что-то, явно им непредвиденное: складывалось впечатление, будто его кресло подсоединили к высоковольтному источнику питания — капитан весь трясся и конвульсивно дергался, почему-то зажав при этом рот руками; кроме того, он светился, будто новогодняя лампочка, нежным сиреневым светом. Первые несколько секунд я злорадно наблюдал за капитаном, потом меня осенило, и я обернулся к двери.
Дверь была широко распахнута, в проеме стояли двое — Птеродактиль и Ильес. За их спинами вовсю шла потасовка, и Сфит, маячивший позади, кажется, их прикрывал. «Щекотун» на плече у капитана был включен — из полыхающего сиреневым светом дула, направленного на Апстера, вырывался конус излучения.
