Рикардо присоединился к Флоре, устроившейся в шезлонге на веранде. Он поставил на ивовый столик два калебаса с еще дымящимся мате, поправил фитиль масляной лампы, оставшейся, должно быть, с прошлого века, и сел рядом с ней.
Было тепло, несмотря на приближающуюся ночь. Справа угадывались мысы скал, спускающиеся к самой воде. Вдалеке маячила рыбацкая баржа. Оба они не желали нарушать очарование. Но Флора не вытерпела, тихо заметив:
— Каждый раз, как мы приезжаем сюда, мне кажется, что мы оказываемся в каком-то дальнем краю — не в Аргентине, не в другой стране мира, а где-то на краю света.
— Я ощущаю то же самое. А еще — присутствие отца. Чем отблагодарить мне его за такое наследство?
— Знаешь, Рикардо, тебе очень повезло. В день твоего появления на свет все феи Вселенной, должно быть, крутились вокруг тебя.
Он вяло протянул:
— Не хватало, может быть, одной — сеятельницы любви.
— Скажешь тоже! Уж на любовь-то тебе грех жаловаться. Женщины…
— Я думал об отце. Увлеченный желанием увеличить наследство, он, полагаю, и не видел, как я рос. Что касается матери, то ее всепоглощающая страсть к мужу не оставляла для меня места. Даже младенцем я не занимал большого места в ее сердце. — Неожиданно он спросил: — Мне кажется, люди, избалованные судьбой, рано или поздно будут вынуждены отдать долги.
— Каким образом?
— В один прекрасный день судьба предъявит им счет.
— Есть пословица: никогда Бог не наказывает человека больше, чем тот может вынести.
— Мне бы твой оптимизм.
— Дело не в оптимизме — это действительно так. Что до меня, я готова страдать месяц, год ради часа блаженства. Ради этих минут, к примеру. Пусть они длятся как можно дольше. Я готова заплатить за них любую цену.
Он взял Флору за руку. Ее слова его искренне взволновали.
— Я недостоин тебя. Недостоин твоей любви.
— Тем хуже. Ты вынужден будешь терпеть все это вплоть до последних дней. Будешь ли ты рядом или нет. Даже после моей смерти.
— Ты будешь и оттуда посещать меня? Она задумалась, потом спросила:
— Ты веришь в возрождение, которое еще называют перевоплощением?
— Ничего себе вопросик!
— Я не шучу. Задумывался ли ты о том, что можно прожить несколько жизней?
— Ну конечно. Предполагаю, что большинство людей задают себе этот вопрос.
— Твое мнение?
— Это 'f2айна. Во всяком случае, если бы это было так, то мысль об этом была бы для меня невыносимой. Какая-то противоестественность! Чего ради жить бесконечно в чьей-то шкуре?
— У индусов есть целая теория по этому поводу.
