Неделин попробовал: купил ветчины (вместо селёдки), тонко и аккуратно порезал её, якобы увлекаясь процессом, попросил жену сварить картошки, сам положил её в тарелку, размял и сдобрил маслом, и: пять-шесть навильничков картошечки — кусочек ветчины, пять-шесть — кусочек. Нет, не то. Чего-то не хватает, не приходят довольство и умиротворение. «Не то», — вслух буркнул Неделин. «Может, хрена тебе или горчицы?» — спросила жена. Он, не ответив, угрюмо дожевал картошку с ветчиной, невпопад беря вместо нескольких подряд навильников картошки несколько подряд кусков ветчины.
Брезгуя человеческой мелочевкой, он, тем не менее, со страстью смотрел на неё, разглядывал, наблюдал — и это не всегда кончалось благополучно.
Так, однажды он любовался в магазине хорошенькой кассиршей, у которой был замечательный завиток лёгких светлых волос над белым лбом, над пухлыми губками, над весёлыми синими глазками рано созревшей и опытной идиотки. Он глядел и глядел, хотя семья ждала его с продуктами, а кассирша вроде не обращала внимания, по вдруг встала и взвизгнула на весь магазин: «Мужик, какого х… тебе надо? Задолбал ты меня! Чего уставился? Кеша, иди сюда, тут идиот какой-то!» Тут же явился Кеша и выгнал Неделина из магазина, бесцеремонно пихая окровавленными руками (рубил мясо?). И долго ещё в ушах Неделина звучало звонкое матерное слово красотки-кассирши, которое она бросила с чудесной экспрессией — как горсть жемчугов!
Другой раз старушонка в рыночной очереди, аппетитная для глаз старушонка с крючковатым носом и обезьяньими живыми глазами, полными своеобразной смышлёности, без проблеска, однако, законченной мысли, вдруг закричала Неделину, который, как ему казалось, наблюдал скрытно, исподтишка: «Хулиган нескромный! Бессовестный какой!» — и ударила пустой матерчатой сумкой по плечу. Очередь ничего не поняла, но в несколько голосов раздражённо заговорила о тех, кто лезет без очереди.
Был случай чуть ли не политический — в строгие времена. Неделин, как зачарованный, стоял напротив некоего очень серьёзного административного учреждения и наблюдал вечерний разъезд служащих высокого ранга. Загадочно, бесшумно подкатывали чёрные автомобили, загадочно выходили служащие с папками и портфелями, с загадочными лицами садились в машины — и загадочно уезжали, увозя с собой какую-то тайну. И вдруг к Неделину подошёл милиционер и спросил, кого он тут дожидается. Неделин растерялся, замялся, сказал, что никого, а так просто. Милиционеру это не понравилось, он привёл его в милицейский пункт, находящийся в том же здании, попросил предъявить документы, документов у Неделина, естественно, не было, пришлось ему под конвоем уже двух милиционеров идти домой, предъявлять документы, жену и детей. Милиционеры ушли, сказав на прощанье, что людей, которые с неизвестной целью торчат ровно два часа на одном месте (а место государственное, режимное!), ничего при этом не делая, нужно обязательно и даже принудительно лечить. Жена Неделина была полностью с милиционерами согласна.
