Люся была удивлена до крайности и, наверное, не могла понять, что, кроме работы, связывает Валько и Александру, да и как держат на такой работе таких разбитных девиц.
— За знакомство! — Александра успела, рассказывая, разлить вино, ловко открыть банку (приставив к краю стола и ударив кулаком о крышку), и вот подняла свой стакан, желая чокнуться.
— Извините, я такого не пью, — вежливо сказала Люся.
— Да? А какого ты пьешь? — поинтересовалась Александра.
— Ладно тебе! — сказало ей Валько. — В самом деле, эту гадость пить — себе дороже.
— Обычно ты все-таки пьешь, — уточнила Александра.
— Не преувеличивай. Бывает, конечно. В конце концов, я обязан знать, что пьют люди, — объяснило Валько Люсе.
У Люси был такой вид, будто она узнала о своем возлюбленном что-то запретное и гадкое — да еще и от посторонней девушки странного вида, которая, к тому же, слишком уж свойски ведет себя здесь. Но то, что Валько явно старался оправдаться перед Люсей, немного примирило ее с ситуацией. И довод Валько о необходимости единения с народом посредством питья портвейна был почти убедительным. Люся решила показать, что она эту идею понимает и даже поддерживает. Подняла стакан, отпила глоток — и ее всю передернуло.
— Закуси! — Александра протянула свою ей вилку с капустой.
— Нет, спасибо.
— А, извини, — догадалась Александра. — Достала из ящика кухонного стола другую вилку, подцепила капусты: — На, держи.
Люся взяла вилку, прикоснулась губами к народному лакомству — и тут ее всерьез замутило. Она бросила вилку на стол. Она встала.
— Послушайте! — гневно и строго сказала она Александре. — Во-первых, мы не на «ты»! И вообще, как вы себя тут ведете?
— А как? — испугалась Александра. — Опять чё-то не то, да? Валь, я тя скоко раз просила, ё, ты мне знаки давай, что ли! Или ногой под столом ухерачь, вроде того: Сашка, зарываешься! И я пойму! Я понятливая девушка! Не обижайтесь, Люся! Вам не идет! Вы вон какая нежная: губки бантиком, попка дыньками, талия — как у Дюймовочки, с такими данными только жить и радоваться!
Валько поняло, что придется поступить серьезно.
— Иди к черту! — гаркнуло оно на Александру. — Ты чего тут изображаешь, дура? Ты пьяная, что ли, уже пришла? Катись отсюда, я сказал!
Люся смотрела на него с ужасом. Никогда она не видела и не слышала, чтобы Валько, интеллигентный и деликатный, так на кого-то орал. При этом Валько рассчитывало, что Люся оценит его готовность пожертвовать Александрой ради нее, но Люся увидела другое: так кричат лишь на людей близких; с нею он всегда был тих и вежлив, и ей это нравилось, но, может, зря нравилось: очень горячо, хоть и гневно, у него получилось, а эта гадина ничуть не обижена. Напротив, улыбается во весь рот, будто ее похвалили.
