А потом прислала своего Лубянка.
«Подарок Юрия Владимировича Андропова…»
Когда переходил в Министерство внутренних дел с Лубянки, из Комитета государственной безопасности, чекисты будто бы у себя в кабинетах свечки ставили: «Неужели избавились?!»
А на Огарева приуныли. На новых своих подчиненных вновь назначенный министр смотрел с очевидным отвращением. Он и не пытался этого скрыть.
— Взяточники!
Первым делом приказал составить списки сотрудников — владельцев личного автотранспорта.
— С этими разобраться в первую очередь!
Жёрнаков разволновался, достал «Армянского», налил себе еще стопку. Коньяк снова убрал в стол.
«Время бьющей в нос серости!»
В кабинете во вновь выстроенном здании министерства на Житной все поменял — чтобы не бросалось в глаза! «Чтобы скромнее!» Даже выход из лифта переоборудовал — вроде не персональный, не прямо в кабинет. «Скромность-то его в копеечку влетела!..» Вспоминать можно было долго — но дела от этого не двигались.
Жернаков вызвал помощника:
— Ты где ходишь?
— Из секретариата звонили… Буквально на минуту!
— Срочно найди Скубшшна! Чего он молчит?!
Скубилин отозвался очень быстро, сделал вид, что не понимает, зачем вызвали:
— На узле все спокойно, Борис Иванович. Вот цифры! По первой позиции без изменений. По второй…
— Да на хер мне твои позиции! — заорал замминистра. — Скоро нам дадут пинка под задницу, а он мне позиции! Где Омельчук? Появился он в Шарье? Или все еще в Быкове?!
Звонок в линейном отделении на станции Шарья раздался перед обедом — подполковник Созинов как раз собрал личный состав.
Звонил Картузов:
— Все воюешь, Паша…
— Стараюсь!
Оба отдали дань немудрому милицейскому этикету. Картузов спешил:
— Насчет кражи в поезде Новосибирск-Москва… В курсе?
Шарьинский начальник был настроен скептически:
— Ты обстановку у нас знаешь… Куда он тут побежит?
— Все верно. Я потому и звоню… Главное — не в нем! В ксивах! Документы он наверняка выбросил, когда подъезжал к Шарье…
— Считаешь?
— Конечно. Направь людей на перегон. Пусть все обшарят!
Созинов смекал.
— Важные бумаги?
— Безусловно! О чем прошу? Если попадут к тебе, из рук не выпускай. Телефон мой знаешь. Сразу звони — хоть днем, хоть ночью… Если что — сам за ними приеду…
Разъединили внезапно, как это часто водится. Созинов положил трубку, оглядел оперсостав. Звонок озадачил. Принесли ориентировку — из текста было трудно понять, что за документы, кто потерпевшие. «В поезде Новосибирск — Москва у гр. К. и И. …»
