— Этого нет, — она покачала головой. — Мы всех спрашивали…
— Тогда почему вы решили…
— Так ведь исчез! — Маленькие свиные глазки питбультерьера смотрели в упор, не мигая.
Игумнов не стал ее разочаровывать.
— Что за документы были у потерпевших? — Для себя он уже ответил на этот вопрос. — Говорили?
Бригадир, стоявший все это время молча, пришел проводнице на помощь.
— Нет, ничего не говорили… — Бригадир как-то чересчур искренне заглянул в глаза.
— Ясно…
Игумнов и не рассчитывал на правдивый ответ.
— У вас есть их адреса?
— Милиция все взяла себе. И акт, и списки пассажиров…
— Списки?
Транспортная милиция редко могла себе позволить такую роскошь. Это свидетельствовало о масштабах проведенной работы в поезде.
— По всему составу… Начала галичская группа, потом подключились ярославские милиционеры…
«Как при теракте…»
Впрочем, это была удача. Среди пассажиров наверняка находился поездной вор, совершивший кражу денег у старухи.
— Прекрасно. И где списки?
— Тут, в Москве,
— А точнее?
— Генерал приезжал. Начальник управления. Я лично ему передал.
— Понял…
Наверху делалась своя политика.
Игумнов возвращался в метро вместе с пассажирами только что прибывшего поезда. Вестибюль был заполнен чемоданами, суетой, люди перекликались — боялись потерять друг друга в столичной сутолоке. Были тут и москвичи.
— Родина! За что караешь? — орал пьяный.
Темноволосый бледный человек, Явно кавказец, — в ветровке, с поднятым капюшоном из-за непрекращающихся сквозняков, — проверял проездные, тщетно старался навести порядок.
«И у азеров тоже свои неудачники…» — подумал Игумнов.
Наконец его потащило к эскалатору. Рядом кружило несколько цыганок в широченных цветастых юбках, женщины словно сошли со страниц первых муровских альбомов.
На платформе, внизу, было уже гораздо спокойнее.
На мгновение он ощутил тонкий аромат дорогих стойких духов. Он оглянулся — женщины, проходившей тут мгновение назад, уже не было видно.
Строй привычных мыслей настигал порой в совершенно неожиданных обстоятельствах.
Первая его жена и после развода осталась «Игумновой», нынешняя носила фамилию умершего. Молчаливо подразумевалось, что после смерти она будет похоронена рядом с ним.
«Не повезло девушке…» Он старался об этом не думать.
Его развод и ее вдовство были абсолютно различны по своей сути.
«В одном случае — неудовлетворенность, в другом — потеря, незаживающая рана, невозможность замены…»
С этим — увы! — следовало примириться.
«Ты во Внукове спьяна билета не купишь, чтобы лишь пролететь надо мной…»
