— Ты — наглая рабыня, — строго укорил я ее, пока мальчик обрабатывал мне спину мазью моего собственного изобретения.
— Да, — с усмешкой согласилась нахальная девчонка. — Но и ты такой же. — Она легко увернулась, когда я вяло попытался шлепнуть ее. Лостра слишком мягко обращается со своими служанками.
— Иди, скажи госпоже, что я приду к ней, — сдался я.
— Она приказала мне подождать и убедиться в этом.
И вот через некоторое время мы с ней прошли мимо охранников внутрь гарема. Охранники были евнухами, как и я, но, в отличие от меня, эти крупные бесполые существа прославились своей силой и свирепостью, несмотря на большой вес, а может быть, именно из-за него. Однажды я воспользовался своим влиянием на господина, чтобы обеспечить им тепленькое местечко, поэтому они уважительно приветствовали меня.
Женская половина дворца была далеко не так роскошна и удобна, как покои мальчиков-рабов, и всякому, кто оказывался там, становилось ясно, что в действительности интересовало вельможу Интефа. Гарем представлял собой группу зданий из саманного кирпича, окруженную высокой глинобитной стеной. Единственным украшением его служили сады и росписи, сделанные Лострой и ее служанками с моей помощью. Жены визиря были слишком толсты и ленивы и слишком увлечены скандалами и интригами между собой, чтобы тратить силы на другие занятия.
Покои Лостры располагались у главных ворот. Их окружал небольшой красивый садик, где в пруду плавали лилии, а в клетках, сплетенных из расщепленного бамбука, пересвистывались певчие птицы. Глинобитные стены домика украшали яркие росписи с видами Нила, изображениями птиц, рыб и богинь, которые она сделала с моей помощью.
Ее рабыни молча толпились в дверях домика. Многие из них перед этим плакали. На лицах виднелись следы слез. Я протолкался через толпу в сумрачную прохладу передней и услышал всхлипывания госпожи во внутренней комнате. Я поспешил к ней, устыдившись своей низости: ведь я пытался избежать того, чего требовал мой долг.
Она лежала на кровати лицом вниз, и все ее тело содрогалось от горестных рыданий. Она услышала, как я вошел, скатилась с кровати и бросилась ко мне.
— О, Таита! Тана отсылают прочь из города. Фараон прибывает к нам завтра, и отец добьется, чтобы он приказал Тану отправить свою флотилию вверх по реке к Элефантине и порогам. Я больше никогда не увижу его. Лучше умереть. Брошусь в Нил, пусть крокодилы сожрут меня. Я не хочу жить без Тана… — выпалила она в одном долгом вопле отчаяния.
