Лягушка квакнула, на полметра оторвалась от земли и тяжко шмякнулась обратно на дорожку, и сосновый бор, казалось, содрогнулся. С ней явно было что-то не в порядке. Длинный язык возник снова. На мгновение Платону показалось, будто хищница на сей раз вздумала полакомиться одиноким бегуном. И тут он обнаружил, что языком лягуха держит острый сучок. Она склонилась перед археологом и, почти распластавшись по земле, начала старательно водить сучком по влажному от росы песку. Буквы у нее получались кривые, но Рассольников разобрал три слова: «ПОМОГИТЕ Я ПРОПАЛА».
— Хм-кха, — прокашлялся, собираясь с мыслями, Платон и миролюбиво опустил руки. — Сударыня… — Прозвучало глупей не придумаешь, но он упорно продолжал столь же церемонно: — Я вижу, вы попали в беду. Это приступ изменки, я полагаю. Готов проводить вас до моего скромного жилища. Там, в спокойной обстановке вы сможете дождаться, пока он закон…
— Ква! — с чувством сказала лягуха и взялась передними перепончатыми лапками за безразмерные ще.-ки. Жест был странный, но совсем не звериный.
— Вот и договорились, — произнес археолог и неспешно двинулся к дому. — Соблаговолите следовать за мной. .
Лягуха подождала немного, а потом безо всякого усилия сделала трехметровый прыжок. Буме! Земля дрогнула под ногами. Платону вдруг стало жалко своего чистенького, ухоженного домика, который непременно разрушит эта танкетка. Но делать нечего — сказанного не воротишь. Граф Платон Рассольников — человек слова.
Путь домой занял долгих семь минут. За это время Платон успел представиться по всем правилам и узнать имя больной девицы. Звали бедняжку Полиной. «Хорошо сочетается с моим», — подумалось археологу, и он не преминул сказать:
— Красивое имя. И многое о вас говорит.
Лягуха оторопела и даже прыгать перестала. Странная парочка стояла на дорожке и во все глаза смотрела друг на друга.
— Идемте же, — досадуя на свою болтливость, попросил Рассольников. — Вдруг нам встретится какой-нибудь подслеповатый стрелок и примет вас за дичь? Сейчас ведь сезон охоты.
Полина не на шутку струхнула, и пришлось долго ее успокаивать. «Язык мой — враг мой, — при этом думал Платон. — Уж мне ли не знать женщин!..»
Наконец они добрались до коттеджа. Обнаружив на участке гигантскую лягуху, Колобок тотчас включил охранную систему. Он вообразил, будто чудовище взяло хозяина в плен и готовится штурмовать дом. Археологу пришлось убеждать компа, что он по собственной воле, в трезвом уме и твердой памяти вознамерился привести домой этого монстра.
