Только тут я прозрела.
— Эти… Которыми кидаются…
— Проститутки, детка. Трудятся.
— Но они же утонут.
— Нет. Во-первых, баксы — стимул к выживанию. Во-вторых, скоро спустят лодку, соберут, отпоят коньяком и приступят к заключительному акту. Поля, ты наивная до предела. До беспредела. Хотя… Для тебя шлюхи тоже женщины и люди. Начиталась про Соню Мармеладову.
— А не страдай я бессонницей, выполни свой супружеский долг и отрубись, ты бы принял участие в мероприятии?
— Нет, милая, — сказал он с сожалением. — Ты ведь, разбуди тебя шум, еще не умеешь поворачиваться к стенке, закрываться подушкой… Ты бы, наверное, к капитану побежала с воплем: «Погром на корабле»!
— Других уже натаскали в этой науке?
— Кроме тебя, женщины выскакивали на палубу?
— Да, университеты мне предстоят многотрудные. Боюсь, не потяну.
— Ладно, я обхожусь без проституток. Устроит?
Устроит, устроит, устроит… Что я тогда ему ответила? Кажется, да. А поутру мы завтракали в прежней компании, и девочки даже носами не шмыгали. И сыпали поговорками на английском.
— Смотри-ка, Поль, твоего охранника дорожники все еще мурыжат. Есть, есть между нами взаимодействие, — по-мальчишески хихикнул Вик.
— Вот-вот. А потом я должна верить в непорочного автоинспектора. А потом ты меня посылаешь сдавать экзамены на права вместе с группой.
— Для пользы же общего дела, — возмутился Измайлов моей черствостью.
— Что, экзамены в коллективе?
— И они тоже. Поля, женщина за рулем есть обезьяна с гранатой, это аксиома. Ты за рулем…
— Молчать, Измайлов.
Он ненадолго замолчал и привязался по мелочи:
— Ты почему мне не дала консервы выбрать? Я есть хочу.
— Проглот. Я тебе утку пожарила.
— Не смеши. Ты лежала пластом и упрашивала себя не волноваться перед налетом на порт.
— Я отрекламировала потолочное перекрытие, постирала твои рубашки и пожарила утку, — уперлась я в свои добродетели. — Кстати, белая рубашка сохнет отдельно от стольника из ее кармана. Он разорвался, я интенсивно терла.
— Золото, а не женщина.
— Платина, — огрызнулась я. — Зачем ты ко мне поднялся? Твоя духовка полна, не моя.
— Вино, Поленька…
— Две бутылки, тебе и мне поровну. Палач, у меня до сих пор легкие не расправились.
— Я вроде всегда так обнимаю.
А вот этакую наглость надо карать. За кого он меня принимает? Чтобы наслаждаться такими объятиями… В общем, водка и наркотики у нас не настолько дешевы.
— Вик, милый, — я сдернула парик, — ты спускайся к себе…
Теперь чулки снимаю, никуда не спешу:
