отовил и режиссеров, а было время, когда никто не готовил и актеров. Всему, наверное, приходит свой срок. И Станиславский, и Немирович-Данченко, выражаясь современным языком, были великими менеджерами и блестящими организаторами. В чем-то они были и продюсерами, которые сформировали и блестяще осуществили самостоятельный художественно-творческий проект. Но наступает момент, когда то или иное явление в той или иной сфере требует новых форм и методов организации. Возникает потребность в специалистах, которая все время возрастает. И вот уже кто-то начинает этих специалистов готовить. Замечательный пример – организованный в 1881 году в Пенсильванском университете первый в мире факультет и кафедра по подготовке менеджеров в промышленности. Раньше тоже обходились без этого. Были замечательные мастера, были руководители предприятий, но настал момент, связанный с дифференциацией труда,– и потребовались профессиональные управляющие. Тогда, конечно, никому и в голову не приходило, что когда-нибудь будут готовить менеджеров в сфере культуры. Но такой момент, в конце концов, наступил. Возникновение необходимости в специальной вузовской подготовке профессиональных организаторов в сфере культуры и искусства относится ко второй половине ХХ века. Если точнее – к началу 60-х годов. У нас это можно объяснить весенними ветрами послесталинского времени, освобождением интеллектуальной энергии и нарастающим разнообразием в сфере художественной деятельности, представленного режиссурой того времени. Если смотреть шире, то произошла смена поколений. Уходили замечательные практики, и этот процесс совпал с концом 50-х годов. Уходили люди, кто в юности (еще до революции!) расклеивал афиши, а затем постепенно оказался в высшем звене театрального управления, став директором театра. Как бы то ни было, но 1960-е годы стали неким рубежом для наиболее развитых в экономическом и культурном отношении стран. Это были Россия, Великобритания и США. Понятно, что из-за «железного занавеса» никакого согласования идей и планов не было. Совпадение просто мистическое, один и тот же 1968 год.Правда, мы о факте совпадения узнали лишь в конце 70-х.
Но у нас подготовка менеджеров в сфере театрального управления началась, как это часто было в России, с неожиданным опережением развития мирового культурного процесса. Я говорил о 60-х годах, но на самом-то деле директоров театра стали готовить в ГИТИСе еще в 30-е годы. Когда ГИТИС окончательно стал ГИТИСом, то есть в 1931 году, в его структуру входило всего четыре факультета. И удивительно, хотя это можно было объяснить социально-политической ситуацией и идеологией того времени, что на первом месте стоял не режиссерский, не актерский факультет и даже не театроведческий, а директорский. Второй в этом ранжире – актерский, что естественно, затем режиссерский и наконец театроведческий, который замыкает и в то же время является некоторой основой. Директора театров неожиданно выскочили вперед – ни в одной другой сфере этого не было. Понятно, что это прежде всего идеологический ход: готовить грамотных руководителей, разбирающихся в сценическом искусстве, в отличие от всех тех комиссаров, которых пытались внедрить в мощные художественно значимые структуры типа МХАТа и которые чаще всего совершенно естественно отторгались художественной средой. Нужно было подготовить специалистов, глубоко владеющих знаниями в сфере сценического искусства, драматургии, вообще говоря, культурных людей, но при этом чтобы они осуществляли политику государства. Мне кажется, что этот феномен объясняется именно так. К примеру, в Московском авиационном институте, который я окончил, никому в голову не приходило поставить на первое место экономический факультет, так как сначала нужно создать летательный аппарат. В искусстве же нужен был контроль уже на уровне создания художественного произведения. А ведь театр на тот момент был очень распространенной сферой творческой деятельности, а потому наиболее значимой для государства.
