При этом откровении Оуэн Мередит поперхнулся вином и едва отдышался, кашляя и вытирая льющиеся из глаз слезы. Немного придя в себя, он разразился смехом и хохотал, пока глаза снова не повлажнели. Собравшиеся за столом удивленно уставились на него.
— Вино попало не в то горло, — едва сумел выговорить он, покачивая головой.
— Но что вас так развеселило? — не выдержал Ричард.
— Шутка леди Розамунды. Вряд ли кто-то еще найдет ее забавной, просто у меня, по-видимому, легкомысленное настроение, — пояснил Оуэн, не желая повторять слова своей юной и наивной хозяйки. Вполне вероятно, что они вовсе не покажутся смешными ее дядьям.
Он вновь присмотрелся к Розамунде. Еще не женщина, но уже не дитя. Кожа, как сливки, светлая и гладкая. Ни малейшего изъяна. На щеках слабый румянец, янтарные глаза опушены темными ресницами. Густые рыжевато-каштановые волосы разделены прямым пробором и заплетены в косу.
Овальное личико, прямой носик и сочный, как лесная земляника, рот с полной нижней губкой.
— Почему вы так смотрите на меня? — прошептала она.
— Потому что нахожу вас прелестной, миледи, — честно ответил он.
Розамунда покраснела. Красивый мужчина делает ей комплимент! Как это внове для нее! О, Хью всегда твердил, что когда-нибудь она станет красавицей, но Хью ее любил.
Она была для него все равно что дочь.
— Спасибо, — застенчиво пробормотала девушка. — А придворная леди тоже должна выразить благодарность за добрые слова?
— Придворная леди может грациозно наклонить голову, но говорить не обязательно, — просветил ее Оуэн, слегка улыбаясь. Какая очаровательная наивность! — Но если похвала исходит от человека, ей неприятного, леди может отвернуться, проигнорировав его, — добавил он.
— А меня поймут при дворе, сэр Оуэн?
— Я же понимаю вас, — удивился он.
— Вряд ли там понравится мой камбрийский выговор.
— Пока я с вами, миледи, могу помочь исправить вашу речь.
— И исправить мои манеры, если сделаю то, что не принято при дворе? — с тревогой допрашивала Розамунда. — Я не хочу опозорить себя и доброе имя семьи.
— Я с радостью буду вашим наставником, миледи, во всем, что вы захотите узнать, — пообещал он. — А вы доверитесь мне, когда я скажу, что настало время покинуть Фрайарсгейт и ехать на юг? Я дам вам время, миледи, но понимаю, как трудно вам будет уехать. Вы послушаетесь меня? — допрашивал он с ободряющей улыбкой.
— Но это будет не слишком скоро? — взволнованно пробормотала девушка.
— Думаю, сентябрь — самый подходящий месяц для путешествия, — ответил он, снова улыбаясь. Она боится. Еще бы! Любая бы на ее месте испугалась. И хотя это кажется заманчивым приключением, Розамунда Болтон не похожа на особу, пускающуюся в приключения. Она девушка порядочная. И очень практичная, как он уже успел заметить.
