Служанка поспешно удалилась.
— Я стану твоим мужем, девушка, — громко объявил мальчик. Розамунде он показался слишком маленьким для пятилетнего ребенка. Он и в самом деле походил на мать: светлые волосы, голубые глаза и бычий лоб. В нем не было ничего от Болтонов, кроме упрямо торчащего подбородка, весьма сильно напомнившего о дяде Генри.
— Меня зовут Розамунда. Я твоя кузина, и у меня уже есть муж, — напомнила она.
— Муж, который умирает, — нагло заявил мальчишка. — И ты, и Фрайарсгейт скоро перейдут ко мне!
Он стоял, расставив ноги и злобно пялясь на нее.
— Он дурно воспитан, дядя, — заметила Розамунда, игнорируя Генри-младшего. — Неужели ты не порешь его?
Впрочем, это и так ясно.
Она уселась у камина, жестом приглашая дядю сделать то же самое.
Застигнутый врасплох холодным обращением, Генри Болтон тяжело плюхнулся на стул.
— Парень просто чересчур боек, вот и все, — оправдывал он сына. — Когда-нибудь вырастет хорошим человеком! Вот увидишь!
— Возможно, и увижу. Ну а теперь, дядя, расскажи, что привело тебя во Фрайарсгейт? Прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Неужели я не могу навестить свою племянницу после долгой разлуки и привезти юного Генри, чтобы он познакомился с будущей женой? — обиженно запротестовал Болтон.
— Ты ничего не делаешь без причины, дядя. Это я усвоила едва ли не с детства. Ты не был здесь бог знает сколько времени, считая, что Хью присмотрит за всеми делами и позаботится о поместье. Теперь же, узнав о болезни моего мужа, сразу примчался, захватив с собой избалованное отродье, дабы увидеть своими глазами, что творится в этом доме, — резко парировала она.
— Думаю, это тебе необходима хорошая трепка, Розамунда! — прорычал Генри. — Как ты смеешь говорить со мной подобным тоном?! Я твой опекун.
— Ты отказался от своих прав, когда выдал меня замуж, — отрезала она.
— А когда твой муж умрет, ты снова станешь моей подопечной, — пригрозил Генри, — так что лучше тебе прикусить язычок, пока не поздно. Я привез с собой брачный контракт, и ты его подпишешь. Когда придет время, на нем поставят дату, но твоя подпись появится сегодня. Не позволю, чтобы кто-то украл тебя и Фрайарсгейт у меня из-под носа после того, как я был так терпелив!
— Я ничего не стану подписывать без разрешения мужа, — отказалась Розамунда. — Если попытаешься принудить меня, я пожалуюсь церкви. Вряд ли святые отцы одобрят твое самоуправство, дядюшка. Я больше не тот перепуганный покорный ребенок, которого можно сломить угрозами. А, вот и вино. Выпей, дядюшка. Ты выглядишь положительно взволнованным и побагровел, как вареная свекла.
