— Давай-ка я встречусь с этим джентльменом, Уолтер. — Королева любила произносить имя Уолтера Рэлея с протяжным девонширским акцентом. Многих своих приближенных она звала ласкательными именами. Так, Лестер был ее «глазами», Хаттон «ресницами», Сесил «душой».
— Я тотчас же приведу его к вам, ваше величество!
— Нет, пошли за ним кого-нибудь другого. Ты останешься со мной, — повелела она.
Рэлей обернулся к остальным кавалерам, следовавшим за ними в отдалении.
— Бэкон, — позвал он, — королева приказала, чтобы вы привели к ней лорда Гордона. Он гость графа Линмутского. Довольно высокий, с каменным лицом.
— Интересное описание, — заметила королева. — Он и правда такой каменный, этот шотландец?
— У него довольно приятное лицо, которое кажется вырубленным из гранита его родных утесов, — ответил Рэлей.
— У меня нет ни малейшего сомнения, что все придворные дамы будут добиваться его расположения.
Елизавета Тюдор хмыкнула на это замечание.
— Жаль, что он совсем отстал от моды, — продолжал Рэлей. — Его гардероб очень прост.
Королева рассмеялась и отступила на шаг, чтобы рассмотреть пышный, чуть ли не павлиний наряд самого сэра Уолтера Рэлея. Его камзол был расшит таким количеством золотых бусинок, жемчужин и топазов, что королева едва могла рассмотреть под ними материю. Рэлей, конечно, законодатель мод при дворе. Поговаривали, что он давно уже сделал бы своего портного богатым человеком, если бы только платил по счетам.
— Уо-олтер, — протянула она, — при моем дворе еще никогда не появлялось человека, который мог бы дать вам фору по части моды. Однако не сомневаюсь, что ваш граф понравится мне так же, как и всем этим распутным девкам при дворе. Но как же они будут разочарованы, когда обнаружат, что все его внимание целиком отдано только моей крестнице Велвет.
Они продолжали весело болтать еще несколько минут с фамильярностью, присущей старым и добрым друзьям. Затем внимание королевы переключилось на Энтони Бэкона, возвращающегося в компании необычайно привлекательного джентльмена. «Вот он какой, этот шотландский граф», — подумала Елизавета Тюдор и ощутила мимолетное сожаление, что она — не простая фрейлина, как Велвет.
Ей понравилась весьма приятная внешность молодого человека, прямой взгляд серьезных янтарных глаз. Она увидела в них твердость, преданность и надежность. Его сильные руки с длинными изящными пальцами были как будто созданы для того, чтобы держать меч. Это были руки мужчины, а не какого-нибудь мягкотелого хлыща. Он встретил ее изучающий взгляд спокойно, не трясясь, как заячий хвост. Елизавета Тюдор инстинктивно доверяла людям, которые смотрели ей прямо в глаза.
