— Ты ведь не собираешься вправду завести себе любовника, Велвет, скажи мне?!
— Нет, — поспешила Велвет успокоить свою подругу. — Алекс, однако, никогда не сможет быть в этом полностью уверенным до нашей первой брачной ночи. Думаю, это будет хорошая цена за его вероломство.
— Ты любишь его! — упрекнула ее Эйнджел.
— Возможно, хотя он вряд ли дал мне много шансов полюбить его.
— Но и ты ему тоже, — напомнила Эйнджел Велвет.
— Да, — согласилась Велвет. — Сначала это была моя вина, но я так боялась быть выданной замуж в отсутствие родителей. Алекс, однако, тоже теперь должен взять на себя часть вины, ибо они с Робином должны были с самого начала сказать мне, кто он есть, а потом быстро уверить меня, что он согласен подождать. Как выяснилось, мы оба упрямы.
— Если ты достаточно умная, чтобы понимать это, тогда прекрати эту глупость, пока она не зашла слишком далеко, Велвет. Скажи Алексу все, что ты сказала мне, и давай прекратим эту никому не нужную вражду, — взмолилась Эйнджел.
— Не сейчас. Если Алекс решит, что он взял верх надо мной, тогда он всегда будет пытаться верховодить и наша супружеская жизнь превратится в нескончаемую войну. Нет. Пусть он завоюет меня, и тогда он будет ценить меня гораздо больше, чем если бы просто женился на мне, потому что я с ним помолвлена. Вспомни, десять лет он знать не хотел о моем существовании! Пусть поборется немного за мою любовь. Это будет ему хорошим уроком, ибо я никогда не позволю ни одному мужчине, даже собственному мужу, считать, что моя любовь дается просто так, ни за что.
В том, что говорила Велвет, было немало мудрости, и Эйнджел успокоилась, поверив, что ее золовка не натворит никаких глупостей.
Однако, как выяснилось, быть умной — это одно дело, а ревновать — совсем другое. Узнав, что Алекс намерен позлить ее, оказывая знаки внимания леди де Боулт, Велвет совсем не ожидала, что заразится той болезнью, которую дамы из королевской свиты называли между собой «зеленоглазое чудовище». Однако она не могла слышать всех тех сплетен, которые радостно разносились другими фрейлинами, а леди де Боулт и не думала опровергать разговоры. Более того, она еще и подлила масла в огонь, открыто обсуждая со всеми свою связь.
В день пятьдесят пятого дня рождения королевы Велвет чуть ли не час пришлось выслушивать невероятно пустую болтовню фрейлин, пока ей не показалось, что она сейчас завизжит от злости. Уйти она не могла, потому что нитки для вышивания в рабочей корзинке королевы страшно перепутались. Почти полдня она выбирала из этой мешанины красные, розовые и светло-голубые нитки, а зеленые, темно-голубые, желтые и пурпурные еще были безнадежно запутаны, а королева любила с наступлением сумерек повышивать. Склонив голову, она усиленно работала, стараясь не прислушиваться к разговорам, как вдруг так раздражавший ее голос Одри Каррингтон воскликнул:
