Но послушайте-ка, что случилось! Больной вскочил с кровати, с геркулесовой силой схватил за ворот обоих помощников, закричал истошным голосом: «Не так уж я состарился в Йоркшире, чтобы такая сволочь сверлила мне череп!» — и, спрыгнув на пол, спокойно натянул на себя штаны, чем привел всех нас в изумление. Врач продолжал твердить об операции, заявляя, что теперь-де очевидно, будто мозг поврежден, и приказал слугам снова уложить больного в кровать. Но никто не только не решился исполнить его приказ, но даже вмешаться в сие дело; тут сквайр вытолкал врача и его помощников за дверь, а инструменты и все прочее выкинул за окошко.
Когда он утвердил таким способом свою власть и облачился с помощью слуги в платье, его сын представил ему графа, моего племянника и меня, которых он приветствовал с обычной своей деревенской учтивостью. Засим, обратившись к синьору Макарони, сказал насмешливо:
— Вот что я тебе скажу, Дик: нечего буравить человеку череп всякий раз, как ему пробьют голову! Вместе с матерью ты увидишь, что я знаю не меньше уловок, чем любая старая лиса в Вест-Ридинге.
Немного погодя мы узнали, что он повздорил в трактире с одним сборщиком пошлин, предложил ему поединок на палках, потерпел поражение и, стыдясь сего поражения, пребывал безмолвным. Что касается его супруги, то она нисколько не горевала о беде, приключившейся с ним, и теперь не выразила радости, услышав о его выздоровлении. Мою сестру и племянницу она не оставила без внимания, но отнюдь не из уважения к моему семейству, а единственно ради того, чтобы потешить свое тщеславие. Она назвала Лидди пугалом и приказала своей служанке причесать ее к обеду, однако же с Табби она не решилась связываться, быстро раскусив, что ее нельзя раздражать безнаказанно.
За обеденным столом она почтила меня своим вниманием, сказав, что слышала о моем отце, однако тут же заметила обиняком, будто он досадил ее семейству, выбрав себе в Уэльсе бедную невесту. С несносной развязностью она допытывалась о наших денежных средствах и осведомилась, не хочу ли я сделать моего племянника законоведом. Я сказал ей, что у него есть независимое состояние и что он предпочел бы заниматься хозяйством в своем поместье, а я надеюсь добыть ему место в парламенте.
— А скажите на милость, кузен, какой же у него доход? спросила она.
Я ответил, что после того как он получит от меня наследство, у него будет доходу больше двух тысяч в год; тут она презрительно тряхнула головой и заявила, что с таким жалким доходом ему невозможно будет сохранить независимость.
